лантской войны
005_45
.


Для Спарты война с Мессенией была продолжением ее агрессии в Лаконии. 
По-видимому, никакого значительного временного промежутка между последним 
этапом завоевания Лаконии и началом мессенской кампании не было. Цель 
Мессенских войн кратко сформулирована у Плутарха, который, очевидно, только 
передает спартанскую традицию. Приведем полный текст Плутарха из его трактата 
"Изречения спартанцев": "Когда Полидор
005_46
вел свое войско на Мессену, его спросили, неужели он собирается воевать со 
своими братьями. "Нет, - ответил царь, - я только хочу пройти к неразделенным 
землям"". Таким образом, царь Полидор, начиная войну с Мессенией, объявил, что 
идет завоевывать землю, еще не поделенную на клеры (

ejpi; th;n ajklhvrwton th'" cwvra" badivzein

- Mor. 231 e). В другом месте Плутарх, следуя, по-видимому, той же традиции, 
сравнивает количество клеров, нарезанных Ликургом на территории Лаконии, с их 
количеством, приобретенным в Мессении царем Полидором (соответственно 6 тысяч и 
3 тысячи) (Lyc. 8).

Сохраненная Плутархом традиция свидетельствует, что перед завоевателями 
изначально не стояла задача покорить всю территорию Мессении. Ведь большая 
часть Мессении, кроме долины реки Памиса, гориста. Холмистая местность и узкие 
прибрежные долины благоприятствовали скорее пастушеству, чем земледелию. В 
классическое время большая часть западной Мессении была пустынна так же, как и 
прибрежные районы. Поэтому объектом завоевания, по всей видимости, являлись 
только две плодородные долины, расположенные по берегам Памиса, - Стениклер на 
севере и Макария на юге. Эти две равнины легко могли обеспечить участками земли 
всех спартиатов, которые в них нуждались (ср.: Plut. Lyc. 8).
Единственным близким по времени источником для Первой Мессенской войны является 
следующий фрагмент Тиртея:

Силой великой царя, любимца богов Феопомпа,
Взяли Мессению мы, край беспредельных полей,
Здесь - благодать для хлебов, благодать для плодовых деревьев.
Двадцать без малого лет бились за эту страну
Храбро, отважно, не ведая страха, в могучих десницах
Копья сжимая, отцы наших почтенных отцов.
Но на двадцатый лишь год, покинувши тучные пашни,
Враг побежал, побросав башни в Итомских горах
(fr. 4 Diehl3 / Пер. С. Я. Лурье).

Судя по данному фрагменту, в самом общем виде события предстают в такой 
последовательности. После ряда поражений сопротивление мессенцев 
сосредоточилось в пограничном с Аркадией районе. Здесь повстанцы были разбиты, 
и на двадцатый год спартанцы наконец взяли Ифому, а мессенцы бежали из своего 
горного убежища.
У Павсания та же последовательность событий, только разукрашенная позднейшими 
наслоениями, среди которых, однако, попадаются и подлинные детали традиции (IV, 
13, 6). Доверия заслуживает сообщение Павсания, что мессенские аристократы по 
большей части эмигрировали из Мессении. Причем эмиграция, по-видимому, 
приобрела форму настоящего исхода из страны всей политической и жреческой элиты.
 Эмигрантов принимали у себя союзники мессенцев: Аркадия, Аргос и Сикион. А 
мессенские жрецы, возможно, нашли себе убежище в Элевсине (Paus. IV, 14, 1). 
Упоминание об Элевсине как месте, куда бежало мессенское жречество, не может не 
вызывать удивления. В данном случае возможно несколько объяснений. Если 
предположить, что мессенские жрецы были в основном ахейского происхождения, то 
они вполне могли иметь давние контакты с Элевсином. Это тем более вероятно, что 
среди элевсинских жрецов могли быть потомки Нелеидов из Пилоса, которые бежали 
в Аттику в конце микенского периода. Но возможно и другое объяснение. Элевсин, 
непосредственно граничащий с дорийской Мегаридой, в архаический период был, 
по-видимому, очень тесно с ней связан, а возможно, даже зависел от Мегар (Plut. 
Thes. 10). Как указывает Л. А. Пальцева, все свидетельства о значительном 
влиянии Мегар на Элевсин относятся к периоду до VII в., когда Элевсин еще не 
стал составной частью

Афинского государства
005_47
. В конце же VIII в. Элевсин как союзник дорийских Мегар вполне мог 
предоставить убежище мессенским жрецам
005_48
.


Но большая часть мессенских изгнанников, по-видимому, предпочла принять участие 
в основании новых западных колоний. Конец VIII в. был как раз временем начала 
активного проникновения греков на Запад, в Сицилию и Южную Италию. Среди потока 
колонистов нашли свое место и мессенские эмигранты. Сохранилась традиция об 
участии мессенцев в основании Регия (Strab. VI, 1, 6, p. 257; Paus. IV, 23, 6). 
После Второй Мессенской войны этот эмиграционный процесс продолжался. Калли