внутри которой 
оказались все классы общества, включая и илотов.

В любом случае нельзя смотреть на лаконских илотов как на организованных и 
политически опытных мятежников, обладающих элементами собственной идеологии. 
Надо помнить, что лаконские илоты в течение веков жили в закрытой для внешних 
влияний стране и находились под прямым спартанским контролем. Они были 
подданными господствующего класса, который сам отличался исключительным
консерватизмом и ксенофобией, класса, очень далекого от каких-либо культурных 
интересов. Таким образом, илоты, скорее всего, были лишены какого-либо 
политического опыта. Вся наша традиция свидетельствует о том, что какие-то идеи 
сопротивления и независимости могли иметь ограниченное влияние только внутри 
Мессении и гораздо меньше эти идеи могли затрагивать Лаконию. Иначе трудно 
объяснить, как могла небольшая группа спартиатов так долго править илотами, 
если бы последние не проявляли значительной степени лояльности по отношению к 
своим господам.

* * *

В заключение хочется отметить несколько, на наш взгляд, важных моментов. 
Состояние источников, к сожалению, не дает нам возможности с большой степенью 
точности решить целый ряд проблем, относящихся к спартанской илотии. Мы можем 
только приблизиться к их решению. Положение усугубляется еще тем, что далеко не 
все даже имеющиеся в нашем распоряжении источники поддаются однозначному 
толкованию. Среди трудноразрешимых вопросов можно указать, в частности, 
следующие: чьей собственностью были илоты - государства или отдельных 
спартиатов; насколько сильна была действительная угроза спартанцам со стороны 
илотов; когда и с какого момента спартанцы стали вооружать своих илотов; как 
можно согласовать данные о вооружении илотов с противоположной традицией, 
согласно которой илоты никогда не допускались к оружию; когда появились 
криптии; насколько правомерно деление илотов по социальному и "национальному" 
признаку. Подобные и многие другие вопросы мы попытались поставить и, насколько 
это было в наших силах, предложили свое решение.
Подводя итоги, остановимся на самых важных, с нашей точки зрения, моментах. 
Илотия является особой формой зависимости. Она не совпадает ни с крепостной 
зависимостью крестьян Средневековой Европы или России XVIII-XIX вв., ни с 
классическим античным рабством. В привычных для нас терминах определить статус 
илотов очень трудно. Ближе всего к истине, по-видимому, подошел Д. Лотце, для 
которого илотия - это форма коллективного рабства, возникшего в ходе завоевания.
 Действительно, в результате сначала дорийского нашествия, а затем 
крупномасштабной внутренней колонизации возникла уникальная для греческого
мира ситуация, когда формирование полиса шло вместе и наравне с созданием 
системы управления огромными завоеванными территориями. Данные территории на 
порядок превышали и по своим размерам, и по числу жителей соответствующие 
показатели государства-завоевателя. В результате такого уникального в масштабах 
греческого мира феномена и была создана илотия.

Особая форма рабства породила и особые отношения собственности. Правы, с нашей 
точки зрения, те исследователи, которые проявляют осторожность в этом вопросе, 
избегая безусловного отнесения илотов или к частной, или к государственной 
собственности. Опорой для такого осторожного подхода служит правильно понятая 
традиция. Древние так же, как и мы, не смогли причислись илотов ни к одной 
известной им социальной группе и были вынуждены определить их положение очен