тайну?
     Но однажды царский слуга увидел юношу утром, возвращающимся с озера. 
Мокрые 
волосы его слиплись, и с них стекала вода, а счастливое лицо казалось 
утомленным. И слуга 
заподозрил правду.
     И в тот же вечер, незадолго до сумерек, слуга затаился за камнем на берегу 
и стал ждать. 
И увидел, как зажегся дальний костер на острове, и услышал легкий плеск, с 
которым вошел в 
воду пловец.
     Все высмотрел слуга и поспешил утром к царю.
     В люто разгневался царь Арташез. Разгневался царь, что дочь его посмела 
полюбить, а 
еще более разгневался на то, что полюбила она не одного из могущественных царей,
 что 
просили ее руки, а бедного азата!
     И приказал царь своим слугам быть у берега наготове с быстрой лодкой. И 
когда тьма 
начала опускаться, царевы люди поплыли к острову. Когда проплыли они более 
половины пути, 
на острове расцвел красный цветок костра. И слуги царя налегли на весла, 
торопясь.
     Выйдя на берег, увидели они красавицу Тамар, облаченную в шитые золотом 
одежды, 
умащенную ароматными маслами. Из-под ее разноцветной шапочки-колпачка спадали 
на плечи 
черные как агат кудри. Девушка сидела на расстеленном на берегу ковре, и 
кормила огонь из 
своих рук веточками волшебного можжевельника. А в ее улыбающихся глазах как в 
темных 
водах Вана горели маленькие костры.
     Увидя незванных гостей, девушка в испуге вскочила на ноги и воскликнула:
     Вы, слуги отцовы! Убейте меня!
     Молю об одном - не гасите огня!
     И рады были царские слуги пожалеть красавицу, но страшились гнева Арташеса.
 Грубо 
схватили они девушку, и повлекли прочь от костра, в золотой дворец. Но прежде 
дали они ей 
увидеть, как погиб огонь, растоптанный и раскиданный грубыми сапогами.
     Горько плакала Тамар, вырываясь из рук стражей, и смерть огня казалась ей 
смертью 
любимого.
     Так оно и было. На середине пути был юноша, когда манивший его свет погас. 
И темные 
воды потянули его в глубину, наполняя душу холодом и страхом. Перед ним лежала 
тьма и он 
не знал, куда плыть во тьме.
     Долго боролся он с черной волей водных духов. Каждый раз, когда голова 
обессилевшего 
пловца показывалась из воды, взгляд его с мольбою искал во тьме красного 
светлячка. Но не 
находил, и вновь плыл наудачу, а водные духи кружили его, сбивая с пути. И 
наконец юноша 
выбился из сил.
     "Ах, Тамар!" - прошептал он, последний раз показываясь из воды. Что же ты 
не уберегла 
огня нашей любви? Неужели выпала мне судьба кануть в темной воде, а не пасть на 
поле боя, 
как положено войну!? Ах, Тамар, какая это недобрая смерть! Это хотел сказать он,
 но уже не 
смог. Только одно у него хватило силы воскликнуть: "Ах, Тамар!"
     "Ах, Тамар!" - подхватило эхо - голос каджи, духов ветра, и понесло над 
водами Вана. 
"Ах, Тамар!"
     А красавицу Тамар царь велел навек заточить в ее дворце.
     В горе и скорби до конца дней оплакивала она своего возлюбленного, не 
снимая черного 
платка с распущенных волос.
     Много лет прошло с тех пор - все помнят об их горестной любви.
     А остров на озере Ван зовется с тех пор Ахтамар.
     
     Так и текли невеселые дни в осажденной крепости.
     Персы вновь затеяли штурм - но отступили от стен еще раньше, чем в прошлый 
раз. 
Словно атаковали не всерьез. Это стало тревожить бдешха. Чего дожидались враги?
     В один из дней бдешх приказал позвать к себе молодого воина по имени Давид.

     - Мне доводилось слышать, что мальчиком ты был со своим отцом в тех