ый дуб со  всеми  корнями,  точно  он  был  всего  лишь
ореховый куст. Однажды, когда Брут устроил в гавани, где  впервые  высадился
на землю Британии, праздник в честь богов, Гоемагог  с  двадцатью  гигантами
истребил в беспощадной схватке множество  бриттов.  Но  бритты,  сбежавшись,
наконец, отовсюду, взяли верх  над  гигантами  и  перебили  их  всех,  кроме
Гоемагога. Брут повелел сохранить ему  жизнь,  желая  посмотреть  на  борьбу
между этим  гигантом  и  Коринеем,  который  неудержимо  жаждал  вступить  в
единоборство с этим чудовищем.
     Итак, Кориней, преисполненный величайшего ликования, препоясавшись  для
борьбы и отложив оружие в сторону, вызывает Гоемагога на состязание в силе и
ловкости. В начале схватки одолевает то Кориней, то гигант, и,  сжимая  друг
друга в железных объятиях, они оглашают  воздух  своим  учащенным  дыханием.
Вскоре, однако, стиснув Коринея изо  всей  силы,  Гоемагог  сломал  ему  три
ребра, два справа и одно слева. Тогда Кориней, распалившись  гневом,  собрал
все свои силы, взвалил Гоемагога на плечи и как можно быстрее, насколько ему
позволял вес его ноши, устремился  к  берегу  моря.  Затем,  взобравшись  на
вершину скалы, он распрямился, напрягся и  сбросил  в  море  вышеупомянутое,
несущее гибель чудовище, которое держал на плечах. И гигант, падая  с  одной
крутой скалы на другую,  растерзанный  на  тысячу  кусков,  рухнул  в  воду,
замутив ее своей кровью. Это место, названное в память  падения  гиганта  со
скалы, и поныне именуется Прыжком Гоемагога.
     22.  Покончив  с  разделом  королевства,  Брут  загорелся   неудержимым
желанием выстроить город. Стремясь  осуществить  это  намерение,  он  обошел
вдоль и поперек всю страну, чтобы найти подходящее для этого  города  место.
Подойдя к реке Темзе, он прошел вдоль ее берегов и обнаружил  пригодное  для
воплощения своего замысла место. Итак, он основал город и тут же назвал  его
Новою Троей. И этим именем вновь  основанный  город  назывался  впоследствии
долгие годы, пока, наконец, по причине искажения этого наименования не  стал
Триновантом. Однако позднее Луд, брат Кассибеллана, который сражался с Юлием
Цезарем, захватил в свои руки кормило власти и окружил  этот  город  мощными
крепостными стенами, а также башнями поразительно искусной постройки.  И  он
повелел, чтобы город отныне носил в его честь название Каерлуд, что означает
город Луд. Из-за этого позднее между ним и  Неннием,  его  братом,  возникла
величайшая распря, ибо Ненний не  мог  примириться  с  тем,  что  Луд  хочет
предать забвению самое слово  Троя.  Поскольку  историк  Гильдас  достаточно
подробно поведал об этой распре, то я предпочел не распространяться  о  ней,
дабы  никому  не  казалось,  что  моим  низменным  слогом  я  осквернил  так
превосходно рассказанное столь даровитым писателем. Итак,  после  того,  как
вышеназванный вождь основал вышеназванный  город,  он  по  праву  победителя
предоставил его своим людям для заселения и дал им законы, дабы  между  ними
царили мир и согласие.
     В Иудее правил тогда священник Илий, и захваченный филистимлянами кивот
Завета пребывал в их руках. В Трое после изгнания потомков Антенора  правили
сыновья Гектора. В Италии правил Сильвий Эней, сын Энея, дядя Брута,  третий
из рода Латина.
     23.  Брут  познал  Инногену,  супругу  свою,  и  она  родила  ему  трех
прославленных сыновей, имена коих были Локрин, Альбанакт и Камбр. После того
как отец их на двадцать  четвертом  году  по  прибытии  на  остров  Британию
переселился из этого мира в иной, они погребли  его  внутри  основанного  им
города и, разделив его королевство между собой,  удалились  каждый  к  себе.
Локрин, старший из них,  владел  серединой  острова,  которая  позднее  была
названа по его имени Лоегрией; Камбр - той  частью  его,  которая  лежит  за
рекой Сабриной и ныне зовется Валлией, а ранее долгое время  прозывалась  по
его имени Камбрией,  из-за  чего  народ  этой  области  на  бриттском  языке
называет сам себя Камбро; наконец, младший брат Альбанакт получил  под  свою
руку страну, которая на нашем языке прозывается ныне Скоттией и  которой  он
по имени своему присвоил имя Альбании.
     24. Они долгое время правили в нерушимом мире и таком же согласии,  как
вдруг в Альбании высадился повелитель гуннов Хумбер и, вступив в сражение  с
Альбанактом, его умертвил, а народ этой страны принудил  бежать  к  Локрину.
Последний, когда до него дошла весть об этом, объединился  со  своим  братом
Камбром  и,  собрав  всю  подвластную  ему  молодежь,   выступил   навстречу
повелителю гуннов и столкнулся с  ним  возле  реки,  ныне  носящей  название
Хумбер. Сойдясь с повелителем гуннов в битве, он обратил Хумбера в  бегство,
и тот, достигнув реки, утонул в ее водах, оставив ей свое имя. А  победитель
Локрин разделил доставшуюся  от  врагов  добычу  между  своими  воинами,  не
удержав для себя ничего, кроме золота и серебра,  обнаруженных  на  кораблях
пришельцев.
     Но удержал он для себя и трех дев поразительной красоты.  Прекраснейшая
из них была дочерью одного  из  германских  королей;  вышеупомянутый  Хумбер
похитил ее вместе с двумя другими, опустошив королевство ее отца.  Ее  звали
Эстрильдой, и была она так хороша, что нелегко  отыскалась  бы  какая  иная,
способная идти в сравнение  с  нею;  тело  ее  превосходило  своей  белизной
прославленную слоновую кость,  свежевыпавший  снег  и  любую  лилию.  И  вот
Локрин, воспылав к ней любовью, возжаждал возлечь с нею на ложе и сочетаться
с ней браком. Когда Коринея  известили  об  этом,  он  распалился  безмерным
негодованием, ибо Локрин уговорился с ним ранее, что  возьмет  за  себя  его
дочь. Итак, потрясая секирой, Кориней предстал пред  королем  и  сказал  ему
так: "Вот как отплачиваешь ты мне, Локрин, за  бессчетные  раны,  которые  я
получил, служа твоему отцу, когда он затевал битвы  с  неведомыми  народами!
Вот как отплачиваешь ты мне, отвергая мою дочь и  вступая  в  супружество  с
какою-то чужестранкой!