аются Мауганию и Дувиану, епископство Алклуда - Эледению.
     158. И  вот,  когда  Артур  был  занят  пожалованиями  и  назначениями,
размеренными шагами входят двенадцать мужей пожилого возраста  с  почтенными
лицами, несущих оливковые ветви в руке в знак того, что они - посольство, и,
обратившись к королю с приветствием, вручают ему послание от Ауция  Гиберия,
содержавшее нижеследующее: "Луций, правитель Римского  государства,  Артуру,
королю Британии, по заслугам его. Пораженный  безмерно,  поражаюсь  наглости
твоего своеволия. Поражаюсь,  повторяю,  и  оскорблению,  нанесенному  тобой
Риму. Вспоминая, я возмущен, что ты непозволительно возвеличил себя, что  не
желаешь знать Рима и  медлишь  подумать  о  том,  что  означает  OG-корблять
неподобающими поступками Римский сенат, коему,  как  тебе  хорошо  известно,
должен  подчиняться   весь   мир.   Ведь,   пренебрегая   повелением   столь
могущественного сословия, как сенат, ты до того  занесся,  что  задерживаешь
выплату дани, которая наложена на Британию и на тебя и которую  получал  еще
Гай Юлий и на протяжении долгого времени  прочие  мужи,  облеченные  властью
Римского государства. Ты у нас отнял Галлию, отнял область аллоброгов, отнял
все острова на Океане, властители коих, пока римляне господствовали  в  этих
краях, платили подати моим предкам. И поскольку сенат решил призвать тебя  к
ответу за  множество  нанесенных  ему  тобой  оскорблений,  приказываю  тебе
прибыть в Рим к середине августа месяца ближайшего года, дабы,  удовлетворив
своих господ и повелителей, смиренно выслушать приговор, который вынесет  их
справедливость. В противном случае я сам прибуду в твою страну  и  все,  что
твое безумие отняло у Римского государства, постараюсь, прибегнув  к  мечам,
ему возместить".
     По оглашении этого послания в присутствии королей и  правителей  Артур,
сопровождаемый  ими,  удалился  в   огромную   надворотную   башню   дворца,
намереваясь обсудить с ними, как следует отнестись к изложенному в послании.
Но едва они стали всходить  по  ступеням,  как  Кадор,  правитель  Корнубии,
отличавшийся веселым и жизнерадостным нравом, разразившись смехом, обратился
с такою речью к королю: "До сих пор я опасался, как бы продолжительный мир и
нерушимый покой, в которых протекает  жизнь  бриттов,  не  превратили  их  в
трусов, и жажда воинской славы, каковая, по общему мнению, свойственна им  в
большей степени, чем другим народам, окончательно в них  не  заглохла.  Ведь
где оружие отложено в сторону и ржавеет, но в ходу такие утехи,  как  кости,
пылкие увлечения женщинами и прочее в  этом  же  роде,  там,  без  сомнения,
праздность неминуемо запятнает то, что почиталось доблестью, честью, отвагой
и славой.  Ведь  миновало  почти  пять  лет,  как,  отдавшись  перечисленным
удовольствиям, мы лишены бранных услад. И вот Господь, стремясь исцелить нас
от вялости, распалил римлян гневом,  дабы  те  вселили  в  наши  души  былую
доблесть".
     159. Слушая эти его слова и подобные им, все пришли, наконец, туда, где
были расставлены кресла, и, когда" уселись, Артур сказал нижеследующее:
     "Сотоварищи мои  в  успехах  и  неудачах!  чья  мудрость  в  преподании
полезных советов и  доблесть  в  военных  деяниях  испытаны  мною  на  деле,
изложите ныне, ничего не тая, все ваши мысли и  благоразумно  предусмотрите,
как, по-вашему, надлежит поступить, раз нам предъявили такие требования. Что
тщательно предусмотрено мудрыми, то легче осуществляется,  когда  приходится
переходить к действию. Итак, мы легче сможем  противостоять  натиску  Ауция,
если заранее сообща обдумаем, какими способами его  ослабить.  Полагаю,  что
нам не очень-то нужно страшиться, ибо он, требуя дань от Британии,  приводит
столь неразумные доводы. Ведь он утверждает, что надлежит выплачивать  ее  и
ему, ибо она  вносилась  Юлию  Цезарю  и  его  преемникам,  которые,  будучи
привлечены раздорами между нашими предками, с оружием в руках высадились  на
остров и истерзанную внутренними неурядицами страну насильственно  подчинили
своему господству. И так как римляне завладели  ею  указанным  образом,  то,
взимая с Британии дань, они  поступали  несправедливо.  Ведь  ничем  добытым
силою и насилием не владеет по праву тот, кто это насилие учинил. Неразумные
выдвигает он доводы, якобы дающие ему основание видеть в нас своих данников.
И так как он позволяет себе требовать от нас то, что несправедливо, то и  мы
с равным правом давайте настаивать перед ним, чтобы Рим  отныне  стал  нашим
данником, и тот, кто сильнее, добьется всего, чего бы ни пожелал. Ибо, если,
исходя из  того,  что  Юлий  Цезарь  и  другие  римские  императоры  некогда
завоевали Британию, они решают, что дань оттуда должна  поступать  к  ним  и
ныне, то  и  я  считаю,  что  Рим  обязан  платить  мне  дань,  ибо  и  моим
предшественникам довелось некогда его захватить. Ведь  Белин,  сиятельнейший
властитель бриттов, вместе со  своим  братом  Бреннием,  вождем  аллоброгов,
повесив на рыночной площади двадцать наиболее знатных римлян, захватили  Рим
и долгое время удерживали его за собой. И Константин,  сын  Елены,  а  также
Максимиан - оба кровные мои родичи, один вслед за другим увенчанные  короной
Британии, - добились трона римского государства. Считаете ли вы после этого,
что римляне могут требовать от  нас  дань?  Относительно  Галлии  и  ближних
островов отвечать и вовсе не нужно, ибо Рим уклонился от их защиты, когда мы
отбирали все эти земли из-под его власти".
     160. После того как Артур сказал это и другое в таком же  роде,  король
армориканских бриттов Хоел,  которому  было  предложено  высказаться  прежде
других, ответил в таких словах:
     "Хотя всякий  из  нас  должен  сосредоточиться,  подумать  обо  всем  и
обдумать все, я  не  считаю,  чтобы  он  смог  предложить  что-нибудь  более
значительное и полезное, нежели те источающие  благоухание  мысли,  которыми
только  что  подарил  твой  неиссякаемый  разум.  Ведь   твое   рассуждение,
пропитанное поистине Цицероновой убедительностью, дальновидно  предусмотрело
все:  вот  почему  нам  должно  непрерывно  превозносить   хвалами   чувства
неколебимого мужа, порождения мудрой души,  высказанные  им  благие