| |
арами, не щадя никого, и обходят весь лагерь, оставляя за собой
груды трупов. От стонов умирающих пробуждаются все остальные и, увидев возле
себя забрызганных кровью убийц, цепенеют от ужаса, словно овцы, захваченные
врасплох волками. Никто из греков не надеялся на спасение, так как у них не
было ни времени, ни возможности взяться за оружие или даже броситься в
бегство. Безоружные среди вооруженных, они устремляются туда, куда их гонит
неприятельский натиск, но отовсюду на них кидаются враги, беспощадно их
уничтожая. Кому полуживому удавалось ускользнуть от вражеского меча, тот
из-за торопливости, порожденной безудержным стремлением поскорее уйти от
опасности, разбивался на скалах или находил себе гибель в чаще кустарника,
испуская дух вместе с вытекавшей из тела кровью. Иной, прикрытый только
щитом или каким-либо другим доспехом и подгоняемый страхом смерти, натыкался
на те же скалы и, торопясь найти для себя укрытие, падал во мраке ночи и при
падении ломал себе руки иль ноги. С кем не случилось подобного, тот, не зная
куда пуститься бежать, тонул в текущих поблизости речках. Едва ли кто-либо
выбрался отсюда совсем невредимым, не испытав каких-нибудь бедствий.
Горожане, узнав о прибытии своих соплеменников, высыпали за крепостные стены
и этим только усугубили происходившее кровопролитие.
14. А Брут, добравшись, как сказано выше, до царского шатра, сохранил
жизнь захваченному царю и не замедлил заковать его в цепи. Он полагал, что,
оставив царя в живых, достигнет большего, чем если его умертвит, и добьется
того, чего страстно желал. Между тем возглавляемый им отряд не прекращал
уничтожать врагов, так что ту часть лагеря, которая досталась на его долю,
он полностью истребил и опустошил. За этим делом его воины провели целую
ночь, а когда с первым светом зари открылось, сколько полегло тут народу,
Брут, исполненный величайшего ликования, дозволил своим сотоварищам на поле
битвы обирать трупы погибших, сколько им вздумается. Затем он вместе с
плененным царем вступает в город, намереваясь дождаться, когда победители
распределят между собой захваченную вражескую казну. После того как с этим
было покончено, он восстановил крепость и повелел предать погребению
мертвых. Вслед за чем, собрав вместе свои отряды, отвел их в леса,
торжествуя победу, которая наполнила души всех ликованием. Тут преславный
вождь созвал старших годами и обратился с вопросом к ним, что, по их мнению,
следует потребовать от Пандраса, ибо, пребывая в их власти, тот уступит
любому их требованию, лишь бы ему дали свободу. Но они, руководствуясь
различными побуждениями, выражали различные пожелания, причем иные
советовали потребовать от царя часть его царства, дабы в ней поселиться,
тогда как другие - дозволения уйти из его пределов, захватив с собою все,
что может понадобиться в пути. Так как они долгое время не могли преодолеть
свои разногласия, поднялся один из них по имени Мемприций и, испросив
тишины, сказал слушавшим его так: "Что же вы колеблетесь, достопочтенные
старцы, не решаясь выбрать то, чего, как я полагаю, требует ваше благо? Если
вы хотите для себя и для ваших потомков вечного мира, нужно истребовать от
царя лишь одного, а именно дозволения покинуть его владения. Ибо, если вы
оставите жизнь Пандрасу, заключив с ним договор о предоставлении вам части
Греции и пожелав остаться среди данайцев, вы никоим образом не сможете
наслаждаться длительным миром, ибо братья, сыновья, племянники тех, кого вы
вчера облекли на гибель, будут жить вперемешку с вами или окажутся соседями
вашими. Неизменно памятуя о гибели своих родичей, они будут питать к вам
вечную ненависть и, раздраженные даже какой-либо безделицей, постоянно
стремиться вам отомстить, тогда как вы, располагая меньшим числом людей, не
будете обладать достаточной силой, чтобы противостоять стольким недругам. А
уж если дело дойдет до открытого столкновения, то тут их численность с
каждым днем станет возрастать, тогда как ваша - неминуемо уменьшаться. Итак,
я почитаю за лучшее, чтобы вы потребовали у царя его первородную дочь,
которую зовут Инногеной, предназначив ее нашему вождю в жены, а вместе с нею
золото и серебро, корабли и зерно, и все то, что будет необходимо нам в
нашем странствии. И если нам удастся добиться этого, мы с царского
дозволения отправимся искать пристанища среди других народов".
15. После того как этими и подобными им словами он закончил свою речь к
соплеменникам, все они выразили ему свое одобрение и стали настойчиво
домогаться, чтоб Пандраса поставили перед ними и, буде он не примет их
требований, предали самой мучительной смерти. Немедленно царя привели и
поставили на помост, возвышавшийся над всеми присутствовавшими, после чего
ему объявили, каким пыткам он будет подвергнут, если не выполнит того, что
ему прикажут. На это он ответил следующим образом: "Так как враждебные боги
предали в ваши руки и меня и брата моего Антигона, мне надлежит подчиниться
вашему требованию, дабы мы не лишились жизни, если бы вам довелось выслушать
наш отказ - ведь в вашей власти сохранить ее нам или отнять. Но ведь нет,
по-моему, ничего драгоценнее жизни, ничего сладостнее, и неудивительно, что
я готов отдать за нее все, что ее сохранит. И хотя мне не по сердцу
повиноваться вашим приказам, я нахожу для себя утешение в том, что отдаю мою
дочь в жены юноше столь великой доблести, который, как указывает его
несомненное, проявляющееся во всем благородство, а также гласит известная
молва, происходит из рода Приама и Анхиза. Ведь какой иной троянский
изгнанник мог бы вызволить из оков рабства столь многих и столь великих
мужей? Кто вместе с ними мог бы оказать сопротивление царю греков или со
столь малыми силами вступить в бой с таким множеством вооруженных и в
сражении одолеть и захватить в плен их царя? Итак, раз столь выдающийся
юноша смог столь доблестно противоборствовать мне, я отдаю ему мою дочь
Инногену, отдаю золото и серебро, корабли, зерно, вино и оливковое масло, и
все то, чт
|
|
