галке», предоставленной патером Триго, – 
китаец, для которого сирийский был абсолютно незнакомым языком. Однако именно 
сирийский текст крайне важен: в нем увековечен год создания надписи, 1092-й по 
греческому летоисчислению. Считая началом греческого летоисчисления 310 год до 
н. э., как это принято делать, мы получаем дату установки камня – 782 год н. э. 
Этот пункт Кирхер обосновывает столь же подробно, сколь и утомительно. Он с 
воодушевлением указывает на то, что в надписи присутствует двойная датировка: 
еще одно указание даты относится к упоминаемому в ней китайскому императору. Мы 
еще увидим, куда приведет нас этот роскошный вывод.
Эммануэль Диас, описывавший находку в одном из посланий от августа 1625 года, 
вдруг делает ее на 250 лет старше; в письме же от 1627 года он возвращается к 
первоначальной дате. Следовательно, в этом вопросе среди иезуитов первоначально 
имелись разные точки зрения.
И еще несколько подробностей, связанных с обстоятельствами находки: в 1625 году 
иезуит патер Триго и крещеный за два года до события китаец Мельхиор Чу 
(высокообразованный человек знатного рода) отправились в Сиань Фу, одну из 
древних столиц Китая. Там была найдена мраморная плита, сразу же признанная 
Триго подлинной. Находка вызвала в народе необыкновенный ажиотаж; взглянуть на 
нее прибыл сам губернатор. Все, от мала до велика, дивились неоспоримому 
доказательству непрерывности христианской традиции. Дело в том, что китайцы все 
время упрекали миссионеров в том, что никто, мол, в Китае прежде ничего не 
слышал об этом якобы древнем учении, о христианстве.

Доказательство древности происхождения для китайца неизмеримо важнее, чем для 
европейца
[190]
, поэтому миссионеры считали себя вынужденными представить китайцам длительный 
«ряд предков» христианской религии. Позже, в 1650 году, в иезуитской церкви в 
Пекине была установлена каменная доска с перечислением «предтеч», начиная со 
Святого Фомы, одного из 12 Христовых апостолов, сирийских миссионеров, Франца 
Ксавера, никогда, кстати, не бывавшего в Китае
[191]
, заканчивая Матео Риччи, первым истинным гением китайской миссии иезуитского 
ордена
[192]
.

Кого не хватает в этом списке? Миссии францисканцев XIII-XIV вв., считающейся 
сегодня реальным событием прошлого. Ее, конечно, охотно бы вписали, будь она к 
тому времени уже изобретена.

Итак, важнейшим связующим звеном между легендой о Святом Фоме и нашей 
действительностью оказывается «несториан-ский камень» (таково принятое 
современное название находки в Сиань Фу)
(рис. 40; 41).
Он выполняет сразу две функции: льстит самолюбию китайцев (довольных почтенным 
возрастом христианской миссии), а в глазах европейцев выступает в роли 
неопровержимого доказательства более чем тысячелетней верности католической 
церкви своим догматам – о триединстве, чистилище, непорочном зачатии Девы Марии 
и неотделимости божественной природы Христа от человеческой.

Однако для европейских вольнодумцев именно эти относительно недавние римские 
догмы послужили основанием считать надпись на камне подложной. Я задаюсь 
вопросом: почему Триго был так неосторожен? Наверное, он хотел добиться только 
первого эффекта: произвести впечатление на китайцев. Местный «конвертит» 
(католический новообращенный), который гравировал камень, знал только 
католическую веру XVII века и не мог бы ничего предпринять с сирийскими 
(несторианскими) догматами.
Иоганн Терренц (Шрекк) из г. Констанц, коллега Триго по миссии, блестящий 
ученый-естественник и добрый друг Галилея, первым расшифровал сирийскую часть 
надписи. Впрочем, может быть, что он сам и набросал проект надписи. Во время 
морского путешествия в Китай Терренц занимался подобными текстами. Сирийский 
язык в надписи, кстати, не совсем правильный.

Все необходимые маневры, какие обычно происходят сразу после подобной «находки»,
 описаны Кирхером. Ничего из ряда вон выходящего – целый ряд шагов, как всегда 
в таких случаях, призванных обеспечить безопасность и сохранность «найденного»: 
губернатор тут же распорядился изготовить точную копию камня и выставить ее в 
Сиань Фу. Оригинал исчез. Естественно, это только придуманная на будущее 
история, призванная подготовить аргументы против будущих скептиков: если 
кто-нибудь решит серьезно заняться определением истинного возраста надписи, 
отговорка готова. Надпись – та же, а камень – не тот. Это не фальшивка, не 
подделка, а просто копия «исчезнувшего» «не-сторианского камня». Выполнена с 
оригинала в 1625 году
[193]
.


Иезуит Альварес Самеде, видевший и описавший камень в 1628 году, удивлялся: 
китайский текст такой внятный и разборчивый, как будто только что написанный. А 
вот сирийские слова – он называет их халдейскими
[194]
, – ему непонятны. Может быть, ученый муж что-то заподозрил?

В том же году Триго повесился (Дюнне, с. 213). За несколько лет до этого он уже 
отошел от миссионерской деятельности и полностью посвятил себя изучению 
китайской истории и писательской деятельности. В последнее время Триго спал 
всего по три часа в сутки и