как осмелятся они убеждать других, если не послужат им примером? Это напоминает 
размышления Жака де Витри, ясно показавшего взаимные обязанности, связывавшие в 
ту эпоху пастыря и верующих: "Я не мог вернуться в мое Акрское епископство, не 
имея возможности защитить крестоносцев, которых повсюду притесняли налогами и 
поборами. Они не стали слушать бы мои проповеди и плюнули бы мне в лицо, если 
бы я не смог обеспечить им то, что обещали мои проповеди". 
      Как видим, обязательства в ту эпоху не были пустыми словами. Удивительно, 
каких обширных теоретических и практических знаний Гумберт требовал от 
проповедников. Они должны были глубоко изучить все, что касается Святой Земли в 
книгах Ветхого и Нового Заветов, хорошо знать карту мира и, следовательно, 
географию Палестины. Особенно им нужно было проштудировать историю Магомета и 
"прочитать Коран". В наше время трудно себе представить, чтобы проповедники 
XIII в. были способны взять на себя такие обязательства; они требовали особого 
состояния ума, которое позднее исчезнет вплоть до наших дней. Кроме того, 
проповедникам следовало знать хотя бы кратко историю христианских установлений 
в Святой Земле, и для этого им рекомендовалось чтение "Заморской истории" Жака 
де Витри. Наконец, представление об основных понятиях церковного права: 
привилегии крестоносцев, действие индульгенций, освобождение от обетов, 
отпущение грехов и т. д. 
      Определив основные требования, Гумберт затем дает целую серию тем для 
проповедей и, как было во многих сборниках этого жанра в ту эпоху, снабжает их 
для иллюстрации примерами, взятыми из истории, легенд, военных побед императора 
Константина и даже видений Турпина, описанных в героическом эпосе. Он приложил 
также весьма живописный перечень причин, отвращающих людей от участия в 
крестовом походе, и указал средства их убеждения. Некоторые, по его словам, 
отказываются принимать крест по причине нездоровья, из-за отсутствия денег или 
из страха. Одни подобны большим, массивным парадным лошадям, желавшим бы всю 
жизнь провести в конюшне; другие похожи на домашних кур, каждый вечер 
стремящихся вернуться в свой курятник; третьи напоминают фламандских коров, 
которые целые дни проводят в стойле, привязанные за шею веревкой, или же 
пресноводных рыб, не желающих покидать мест своего обитания и немедленно 
возвращающихся назад, как только чувствуют запах моря. Настоящий рыцарь должен 
смотреть на страну, где жил Спаситель, как на свою истинную отчизну, и ради нее 
без колебаний порывать даже со своей семьей, как советует Евангелие. Есть и 
такие, кто колеблется принять крест из страха перед насмешками. Это замечание 
Гумберта показывает, что в ту эпоху отношение к крестовым походам было весьма 
различным, и часто воодушевленные крестоносцы сталкивались с насмешками в своем 
окружении. Многие поступали "как и другие", но многие не решались, опасаясь 
неодобрительного отношения близких. Все это свидетельствует о том, что 
крестовые походы все более и более становились, по словам одного современного 
историка, "изысканным видом спорта". Когда в 1264 г. на турнире в Мо 
повторились те же события, что и на турнире в Экри, то есть многие рыцари по 
призыву архиепископа Тира в порыве энтузиазма приняли крест, то у многих этот 
порыв оказался чисто платоническим, и под влиянием растущего беспокойства они 
стали выкупать свои обеты, предлагая церкви дары, равноценные расходам, которые 
они понесли бы в качестве крестоносцев. 
      Наш проповедник намекает также и на упадок духа, становившийся все более 
глубоким ввиду постоянных неудач последних крестовых походов: "Не остается 
больше ни духовных завоеваний, ни мирских преимуществ: сарацины не обращаются в 
истинную веру, жертвы войны по большей части попали в ад, и мы не можем даже 
сохранить завоеванные земли. Саладин в одно мгновение все захватил. Император 
Фридрих I утонул в малой воде в начале похода; Св. Людовик со своими братьями и 
всей знатью попал в плен... Сарацины же бесчисленны, и их становится все больше,
 поскольку они находятся на своих землях". 
      Эхо того же чувства звучит и в твердых словах Жуанвиля, отказавшегося во 
второй раз отправиться в крестовый поход со Св. Людовиком: "Пока я был за морем,
 сержанты короля Франции и короля Наварры грабили и разорили моих людей. И если 
я не останусь, чтобы защищать их, то оскорблю Господа, который все сделал, дабы 
спасти свой народ". 
      Время невероятных предприятий, к коим относились и крестовые походы, 
прошло, и, чтобы победить, нужна была бы вся страсть первых крестоносцев. 
      И кое-что от этой первоначальной страстности несомненно хранят "призывные 
слова", коими Гумберт Романский предлагал проповедникам завершать свои 
проповеди: "Вы видите, мои возлюбленные, к чему ведут мирские войны, чаще всего 
несправедливые, и к чему ведет война за Христа, самая законная из всех. В 
первые войны многие люди вовлекаются узами дружбы с мирянами; так пусть дружба 
с Христом подвигнет вас к решению вести войну за Него. Теми движет тщеславие, а 
вами пусть руководит жажда небесной отчизны... Я обещаю вам от имени Отца и 
Сына, и Духа Святого, что все, кто отправится на эту войну и погибнет от оружия 
после исповеди и с сокрушенным сердцем, обретет царствие, которое Господь 
крестом своим завоевал для нас; и я уже сейчас вручаю вам инвеституру на это 
царство тем самым крестом, который протягиваю вам. Подходите же и пусть никто 
из вас не отказывается принять столь славную инвеституру, гарантирующую вам 
трон там, в горних высях". 
      Но сколь бы ни был проповедник красноречивым, сам по себе он не смог бы 
полностью преуспеть в пропаганде крестового похода, если бы бок о бок с ним то 
же самое не делал бы другой персонаж - поэт. В средние века поэт и поэзия были 
вездесущи, и удивительно было бы, если бы они оказались в стороне от великой 
эпопеи крестовых походов. 
      Наша эпическая поэзия - современница первого крестового похода, и их