30-тысячную армию Саладина). 
      Урбан II, отправляя поход, надеялся также восстановить связь между 
восточной и западной церквами, разорванную со времен схизмы 1054 г., когда 
византийцы прекратили все отношения с римским престолом. Однако эти его надежды 
потерпели крах; если и были предприняты определенные попытки сближения, если 
даже некоторые группы, как марониты, вернулись в лоно римской церкви, то 
многочисленные конференции, на которых стремились положить конец церковным 
распрям Запада и Востока, не привели ни к какому практическому результату. 
      Когда в 1204 г. крестоносцы захватят Константинополь, будут предприняты 
шаги к примирению, и в 1205-1206 гг. папский легат Бенедикт из церкви Св. 
Сюзанны и греческий священник из южной Италии, Николай Отрантский постараются 
разрешить все спорные вопросы. Но эти попытки осуществлялись в неблагоприятных 
условиях, так как западноевропейцы только что завоевали византийскую империю и 
престол патриарха, поэтому разногласия религиозного характера усиливались 
ненавистью побежденных к победителям, захватчикам. 
      Позднее были вновь начаты переговоры, в 1213 г., но они закончились еще 
хуже, ибо их вел знаменитый легат Пелагий, нрава вспыльчивого и авторитарного - 
ведь именно из-за него спустя несколько лет провалится поход против Дамиетты и 
Египта - который не придумал ничего лучшего, как применить строгие меры против 
схизматиков: греческое духовенство в своем большинстве бежало в Никею, где 
присоединилось к "оппозиции", которая сплотилась вокруг Феодора Ласкаря, 
продолжавшего борьбу с латинскими императорами. Вскоре и венецианец, Томмазо 
Морозини, избранный патриархом западноевропейскими канониками собора Св. Софии, 
заменившими греческое духовенство, изо всех сил стал противодействовать папе, 
стремившемуся к унии. И несмотря на это, в стенах церкви Св. Софии, ставшей 
кафедральным собором Константинополя, продолжали сосуществовать два ритуала - 
латинский и греческий, мелкое греческое духовенство в основном спокойно 
оставалось на своих местах, и даже специальный устав позволял монахам горы 
Афоса продолжать жизнь в молитвах и покаянии. Но все надежды на унию не имели 
будущего: объявление об унии двух Церквей на Лионском соборе в 1274 г., 
переговоры о возвращении греческой Церкви принесут свои плоды только двумя 
столетиями позже, в понтификат Евгения IV, на Флорентийском соборе в 1439 г., 
когда натиск ислама станет настолько угрожающим, что сам византийский император 
почувствует, правда, слишком поздно, необходимость в объединении христианского 
мира; но даже тогда далеко не все его подданные последуют за ним. 
      Напротив, крестовые походы привели к установлению отношений религиозного 
характера между Западом и завоеванным Востоком. Побратимство, которое в наше 
время связывает один город с другим, в XII в. объединяло церкви, о чем 
свидетельствует письмо епископа Вифлеемского Ан-сельма, направленное в 
Реймсское епископство (между 1132-1146 гг.): 
      "Из ваших писем мы узнали о вашем желании духовно соединиться со славной 
церковью Рождества Господа Нашего, и мы рады единению с вами, как братьями на 
молитве Св. Реймсской церкви. По вашему милосердному желанию мы решили, что 
ваши благочестивые посланцы примут участие в торжественном богослужении в 
Вифлеемской церкви. Тот прекрасный псалтырь, который вы нам прислали в дар, 
будет залогом этого святого единства". 
      Эти активные сношения между христианскими мирами Запада и Востока с 
самого начала сопровождались основанием церковных строений, о которых в нашей 
стране, равно как в Сирии и Палестине, сохранилась память. Видно, как во 
Франции сразу увеличилось количество церквей, посвященных Святому Гробу, 
начиная с таких базилик, как Неви-Сен-Сепулькр и заканчивая крошечными 
капеллами, как в Пейролле, в Провансе. Сам Петр Отшельник первым, вернувшись на 
Запад, ушел в монастырь Невмутье, построенный тогда около Уи и подчиненный 
церкви Святого Гроба. 
      Точно так же с приходом крестоносцев стали возводиться монастыри в Святой 
Земле: Готфрид Бульонский воздвиг в Иосафатской долине монастырь Святой Марии, 
который предназначался для прибывших с ним монахов, судя по всему клюнийцев. 
Сразу же были основаны монастыри на Сионской горе, в оливьерском саду, у Храма, 
и дальше, у Фаборской и Кармельской гор, и т. д. Цистерцианцы, активно 
развивавшиеся с середины XII в., основали в 1157 г. аббатство Бельмон к югу от 
Триполи, подчиненное аббатству Моримон в Бургундии и в следующем столетии 
построили клуатр Дафны в Афинах, цис-терианский филиал бургундского монастыря в 
Беллево; основанный монастырь сразу же стал "Сен-Дени герцогов Афинских16", их 
усыпальницей. Некоторые из этих аббатств, особенно цистерцианцев, которые не 
замедлили утвердиться в Сирии и Палестине, добились разрешения на вооруженную 
охрану, что отчетливо характеризует ситуацию в областях, подвергавшихся внешней 
угрозе. Добавим, что археологические раскопки, ведущиеся в наше время, 
позволили вновь открыть религиозные строения, такие как кафедральный собор в 
Тире или огромный зал рыцарей - госпитальеров в Акре, скрытый до этого времени 
под землей. 
      Некоторые следы пребывания Церкви на востоке сохранились до нашего 
времени: например, бревиарий из церкви Святого Гроба, ныне хранящийся в музее 
Конде в Шантийи и особенно прекрасный требник оттуда же, сейчас находящийся в 
итальянской Барлотте; церковь Святого Гроба, среди прочих литургических 
праздников, ежегодно отмечала годовщину входа христиан в Иерусалим, 15 июля. В 
этот день процессия доходила до того участка стены, где прорвались первые бойцы 
и, в напоминание об этом событии, произносилась проповедь. Помимо прочего, 
взятие Иерусалима ознаменовалось возвращением реликвий Истинного Креста, 
вследствие чего литургический календарь пополнился торжествами, введенными, 
чтобы отпраздновать присылку или перенесение некоторых фрагментов этих святынь