Храма, Филипп де Плессье, считал, что перемирие следует продлить, и заставил 
прочих принять свое мнение. Хронист "Истории Ираклия" неодобрительно относится 
к этому решению, которое часто упоминается в доказательство прямолинейного и 
политически недальновидного образа действий тамплиеров. Их побуждения, однако, 
были менее наивными.

В начале перемирия, в 1198 г., Иннокентий III написал магистру ордена Храма 
Жильберу Эралю, передавая ему средства, предназначенные для христиан на 
Востоке: "В настоящее время люди охладевают, узнавая, что вы заключили 
перемирие с сарацинами. Сами же мы отнюдь не остыли, но постоянно идем к нашей 
цели". [362] В то же время Папа извинялся, что не посылает более действенного 
вспоможения. Это был способ предупредить тамплиеров: "Если вы хотите, чтобы 
Запад вам помог, надо поддерживать святую войну". Когда в 1208 г. снова возник 
вопрос о перемирии, окрепла и надежда на начало нового крестового похода. 
Необходимо было не погасить уже изрядно охладевших симпатий европейских 
государств видимостью чрезмерно крепкого согласия с султаном; и советы Филиппа 
де Плессье должны быть истолкованы в связи с этим.

В 1211 г. бароны Святой Земли обратились к французскому королю с просьбой 
подыскать достойного супруга их юной королеве. По довольно мелочному расчету 
Филипп II Август отослал в Сирию графа Жана де Бриенна, сеньора без состояния, 
которого он подозревал в любовной связи с королевой Франции. Жан де Бриенн был 
человеком уважаемым, но ему недоставало высокого происхождения, состояния и 
силы характера, способной внушить уважение сирийской знати. На свое 
бракосочетание он прибыл в Акру небогато одетым и снаряженным, в сопровождении 
лишь немногих рыцарей. Разочарование пуленов было горьким, и Иерусалимское 
королевство начало скатываться к феодальной анархии. [363]

Со смертью Иннокентия III в 1216 г. Гонорий III с возросшей энергией вновь 
обратился к политике своего предшественника на Востоке. Вырисовывался 
грандиозный план, включавший не только освобождение Иерусалима, но и 
крупномасштабную атаку на Египет, которая отдала бы в руки христиан весь 
Ближний Восток. Иннокентий указал на Дамьетту как на цель ближайшего крестового 
похода. Идея не настолько неосуществимая, как можно было бы подумать. Султан 
Сеифеддин, брат Саладина, старел, а его сыновья, из которых каждый правил уже в 
своем княжестве, плохо уживались друг с другом. Последний из оставшихся в живых 
детей Саладина, султан Алеппо, выказывал себя другом христиан и поддерживал 
переписку с Папой, питавшим надежды на его обращение. [364]

Наряду с крестоносцами, кроме силы трех военных орденов и сирийских баронов, 
неоценимое содействие христианам на море оказывали генуэзцы и пизанцы. Тактика 
совместных операций союзников была усовершенствована со времени третьего 
крестового похода. Однако вмешательство итальянских купцов привносило в Святую 
войну торговые заботы, до той поры неведомые. Освобождение Иерусалима мало 
интересовало этих дельцов; они искали ключи к Египту, дабы расставить вдоль 
Нила свои конторы и контролировать товары, прибывшие с Дальнего Востока. 
Существенный вклад в успех подобного предприятия внесла бы военная помощь 
императора (с 1220) Фридриха II Гогенштауфена, короля Сицилии, которую Святой 
престол хотел использовать в рамках своей глобальной политики. Умиротворенная 
Европа, Фридрих, соглашающийся одновременно принять крест [выступить в 
крестовый поход] и папское покровительство, все рыцарство Германии, выступающее 
против Ислама под знаменем святого Петра - какой триумф политики Иннокентия и 
Гонория! И когда Фридрих в 1215 г. принял крест, мечта, казалось, была совсем 
близка к воплощению.

Гонорий ощутил себя обязанным вести подготовку к крестовому походу сразу по 
своем избрании в 1216 г. Он поддерживал постоянную переписку с Гийомом 
Шартрским, с 1209 г. магистром ордена Храма, с магистрами ордена Госпиталя и 
Тевтонского ордена и с патриархом Иерусалимским. Папа пообещал денежную помощь 
в одну двадцатую состояния церкви, избрав банкиром брата Эймара, казначея 
ордена Храма в Париже. Уже в ноябре 1216 г. казначею было приказано получить в 
аббатстве Клюни средства на крестовый поход, специально выделенные по папскому 
приказу. [365]

Годом позже, в ноябре 1217 г., Гийом Шартрский писал в Курию, дабы сообщить о 
высадке на Святой Земле короля Венгерского, герцога Австрийского и многих 
других рыцарей. Он заверял Папу, что султан Сеифеддин начинает сильно опасаться 
прибытия немецкой армии и еще больше - прибытия венгерского короля; мусульмане 
боялись и флота фризов, который только что бросил якорь на рейде Акры; "ибо эти 
язычники уже окружены!" Брат Гийом настаивал на срочной поставке лошадей и 
продовольствия для отрядов. [366]

Крестоносцы предприняли две небольшие экспедиции, довольно неудачные: одну по 
ту сторону Иордана, другую - к горе Фавор. Зимой 1217 г. они перешли к 
сооружению двух замков в Цезарее и Атлите. Потом, видя, что император все еще 
запаздывает, они решили напасть на Дамьетту в устье Нила, используя содействие 
фризских моряков. Войско собралось в Замке Паломника, флот поднял якорь в Акре 
9 мая 1219 г. Среди монахов на борту находился некий схоласт Оливье из 
Падерборна, который вел паломников из Кельна и который оставил рассказ об 
экспедиции, часто приписываемый Жаку де Вотри, архиепископу Акры, также