Именно покровительству этих путешественников посвятил себя около 1118 г. некий 
шампанский рыцарь по имени Гуго де Пейен. Об этой личности мы почти ничего не 
знаем, кроме того, что Гуго был уже немолод. Но во многом он должен был 
походить на идеал - благородного "Защитника Гроба Господня", будучи, как и тот, 
доблестным, набожным, исполненным великого простодушия. По преданию, с 
маленькой группой соратников, чьи имена история даже не сохранила полностью, он 
посвятил себя служению паломникам. Эти "Бедные рыцари Христа" могли бы 
пребывать в безвестности, если бы к 1126 г. не приняли в качестве собрата графа 
Гуго Шампанского. Он стал крестоносцем отчасти из сострадания, отчасти с 
досады - после того, как лишил сына наследства и передал свои земли племяннику 
Тибо де Бри (на Соборе присутствовавшему уже как граф Шампанский). Св. Бернар, 
получивший от графа Гуго земли Клерво, чтобы основать там свой монастырь, 
поздравил его в письме, где выразил и свое разочарование тем, что обитель не 
получила такого брата:

Раз Божьим промыслом ты создан графом, рыцарем, создан богатым, то мы, бедные, 
приветствуем тебя в твоем преуспеянии, поскольку оно праведно, и славим в тебе 
Бога, зная, что эта перемена сотворена справедливой рукой Господа. Впрочем, 
признаюсь, что нам не снести терпеливо того, что лишаемся мы, не знаю, каким 
судом Божиим, твоего радостного присутствия, если хотя бы время от времени мы 
не будем видеться, ежели сие возможно и чего мы желаем более всего. Что мне еще 
сказать? Сможем ли мы забыть старую дружбу и благодеяния, кои ты так щедро 
расточал нашей обители? Пусть за любовь, с которой ты это совершил, Богу будет 
угодно на веки вечные не предавать сие забвению. Ибо сами мы, исполненные 
всевозможной благодарности, сохраним в памяти воспоминание о твоем великодушии, 
а если нам позволено будет, явим его и своими делами. С какой радостью 
ухаживали бы мы за твоим телом, душой и умом, если бы нам было дано жить вместе.
 Но раз это не так, мы всегда будем молиться за того, кого не можем иметь среди 
нас. [18]

Гуго Шампанский не покидал больше Святую Землю, где и умер в 1130 г., но вполне 
можно полагать, что именно он послужил связующим звеном между Гуго де Пейеном и 
св. Бернаром. Клервоский аббат сразу же проникся горячей дружбой к магистру 
Бедных рыцарей, "моему дражайшему Гугону", и призвал Папу, легата и 
архиепископов Реймсского и Сансского собрать Собор [19] .

А также был там брат Гуго де Пейен, магистр [*6] рыцарства, с некоторыми из 
своих братьев, коих он привел с собой, а именно: братом Роланом, братом Годфруа 
и братом Жоффруа Бизо; братом Пейеном де Мондидье, братом Аршамбо де 
Сент-Аманом. Сей же магистр Гуго, из-за своего всем известного послушания, 
поведения и строгого следования правилам, сразу же получил место позади 
названных Отцов. [20]

Наилучший рассказ о первых шагах ордена Храма дошел до нас от кардинала Жака де 
Витри. [21] Правда, он писал почти столетие спустя и обильно заимствовал у 
Гийома Тирского, историка совершенно иного склада. Но Витри был тесно связан с 
тамплиерами - и в своем диоцезе [*7] Акры, и во время экспедиции к Дамьетте в 
1216 г. Когда речь заходит о сообществе тамплиеров, он прекращает вдохновляться 
архиепископом Тирским и приводит детали, которые мог узнать от самих братьев.

Некоторые рыцари, любимые Богом и состоящие у Него на службе, отказались от 
мира и посвятили себя Христу. Торжественными обетами, принесенными перед 
патриархом Иерусалимским, они обязались защищать паломников от разбойников и 
воров, охранять дороги и служить рыцарству Господню. Они блюли бедность, 
целомудрие и послушание, следуя уставу регулярных каноников. Во главе их стояли 
два почтенных мужа - Гуго де Пейен и Жоффруа де Сент-Омер. Вначале тех, кто 
принял столь святое решение, было лишь девятеро, и в продолжение девяти лет они 
служили в мирской одежде и одевались в то, что им подавали в качестве милостыни 
верующие. Король [Балдуин II], его рыцари и господин патриарх были преисполнены 
сострадания к этим благородным людям, оставившим все ради Христа, и пожаловали 
им некоторую собственность и бенефиции, дабы помочь в их нуждах и для спасения 
души дарующих. И так как у них не было церкви или жилища, которое бы им 
принадлежало, король поселил их в своих палатах, близ Храма Господня. Аббат и 
каноники Храма [22] предоставили им для нужд их служения землю неподалеку от 
палат: поэтому их и назвали позднее "тамплиерами" - "храмовниками".

Витри продолжает:

В лето милости Божией 1128, прожив совместно и, согласно своему призванию, в 
бедности девять лет, они заботами папы Гонория и Стефана, патриарха 
Иерусалимского, обрели устав, и была положена им белая одежда. Сие произошло в 
Труа, на Соборе, возглавляемом господином епископом Альбанским, папским легатом,
 и в присутствии архиепископов Реймсского и Сансского, цистерцианских аббатов и 
множества прочих прелатов. Позднее, во времена папы Евгения [23] , они нашили 
на свои одежды красный крест, используя белый цвет как эмблему невинности, а 
красный - мученичества <...>

И поскольку веру нельзя сохранить без строгого послушания, сии умные и набожные 
мужи, предусмотрительные в отношении себя и своих преемников, изначально не