То, что сделал Папа, - писал поверенный арагонского короля своему государю, - 
он сделал не посредством права, не путем правосудия, но упреждающим образом, 
говоря, что существование ордена вредно <...> Очень хорошее впечатление 
произвел епископ Валенсии, сказав, что сначала следует отделить добрых от 
дурных <...> Ибо орден еще остается, - произнес он, - ив нем пребывают еще 
добрые люди, а в [самом] ордене, учреждения коего были святы и праведны, нет 
греха, но есть грех в их нынешней нетвердости. И я верю, - добавил поверенный,
 - что мнение сие должно быть угодно Богу и людям, изучающим это дело 
непредвзято. [566]

Только в последние дни апреля, после отъезда Филиппа и его советников, в деле 
было произнесено последнее слово. Климент купил согласие короля, предоставив 
ему оммаж (вассальную клятву) епископского города Лиона, каковым Филипп 
стремился заручиться еще в начале своего правления. Такой успех стоил отказа от 
имущества ордена Храма, на которое ни один светский государь не мог законно 
претендовать. Французские денежные фонды ордена, в которых Филипп так никогда и 
не отдал отчета, уже наполнили высохший колодец королевской казны.

6 мая состоялась церемония закрытия. Климент кратко изложил итоги работы Собора 
и зачитал многочисленные буллы, относящиеся к тамплиерам, с которыми 
предлагалось обойтись по их заслугам. Смирившихся и тех, кто ни в чем не 
сознался, должны были поместить либо в старые командорства ордена Храма, либо в 
другие монастыри. Еретиков предполагалось наказать по каноническим законам, 
беглецов - перечислить, дабы они могли предстать перед судом. Климент оставил 
за собой право судить магистра, генерального смотрителя, командоров Нормандии, 
Аквитании и Кипра и камергера магистра Оливье де Ла Пена. [567] Владения ордена 
Храма в миру Папа целиком передал ордену Госпитальеров, за исключением 
госпитальеров на Иберийском полуострове. Тамплиеры Арагона и Каталонии были 
признаны невиновными Собором, который состоялся в Таррагоне, а тамплиеры 
Кастилии - Собором в Саламанке. В Португалии архиепископ Лиссабонский очистил 
рыцарей Храма от всяких подозрений, а в 1319 г. король Дионисий основал орден 
Христа, чтобы собрать братьев под старым именем Бедных рыцарей Христовых. В 
этом же году на землях Арагона, Валенсии, Каталонии, Сицилии и Корсики был 
основан орден Святой Марии Монтесской, дабы, по просьбе арагонского короля, 
собрать уцелевших тамплиеров и остатки их имущества. Папа Иоанн XXII утвердил 
оба новых института; Монтесский орден был подчинен ведению рыцарей ордена 
Калатравы, [*3] наследовавших имущество ордена Храма в Кастилии. [568]

Вот-вот упадет занавес по последнем акте трагедии, и главные актеры, как если 
бы их роли уже были сыграны, исчезают один за другим. Кардинал Этьен де Сюизи 
умер во Вьенне во время Собора, а немного спустя за ним последовал его коллега 
архиепископ Тулузский. Гийом де Ногаре "отправился путем всего плотского" 11 
апреля 1313 г.; [569] хотя он все еще был канцлером, его влияние ослабело, и 
смерть его прошла почти незамеченной. Гийом де Плезиан только на несколько 
месяцев пережил своего сотоварища; он продолжал служить королю до самой кончины 
в ноябре 1313 г. [570]

22 декабря того же года, - после смерти обоих легистов, - Климент назначил трех 
кардиналов вынести решение по делу магистра и великих бальи: последнее 
предательство по отношению к этим людям, которых он обманывал лживыми 
обещаниями. Эти заседатели, возглавлявшиеся доминиканцем Никола де Фреовилем, 
должны были также определить судьбу французских тамплиеров; несмотря на 
предписания Вьеннского Собора, они осудили на вечное заточение тех, кто ни в 
чем не сознался. Потом, проверив материалы судебных документов, относящихся к 
магистру и трем великим бальи (командор Кипра умер), всех четверых осудили на 
пожизненное заключение - наказание много более суровое, чем постановления 
Собора, касавшиеся "смирившихся" тамплиеров. Но кардиналы слишком много знали, 
чтобы освободить Жака де Моле и его товарищей, выражавших намерение "рассказать 
иное", нежели их признания на процессе, как только позволят обстоятельства. 
[571]

18 марта 1314 г. архиепископ Сансский и трое кардиналов-заседателей представили 
свой приговор четырем сановникам ордена Храма на эшафоте, воздвигнутом напротив 
портала собора Парижской Богоматери; магистра привезли в Париж из темницы в 
Жизоре. На паперти собралась огромная толпа, дабы выслушать приговор, который 
должны были огласить публично. Но как только решение о пожизненном заключении 
было зачитано осужденным, магистр и командор Нормандии громко провозгласили 
невиновность своего ордена и отказались от показаний, к изумлению кардиналов, 
которые полагали, что ставится последняя точка в этом деле. Покуда де Моле 
верил обещаниям Климента, он старался держаться: потеряв надежду, он мог только 
умереть. Иноземные купцы, "находившиеся там", рассказывали, что магистр 
обернулся к толпе и "очень громко произнес, что все сказанное в написанном - 
ложь и что он ни сказал ничего такого, ни признался в таковых деяниях, но что 
они были добрыми христианами. И при сих словах сержант ударил его ладонью по 
устам так, что он [магистр] не смог больше говорить". [572]

Кардиналы снова передали де Моле и Шарне прево Парижа, который велел их 
сторожить в капелле у паперти, пока не разойдется толпа. По словам Жана де 
Сен-Виктора, кардиналы якобы хотели посовещаться об участи этих двух тамплиеров,
 но король и его совет уже были проинформированы об инциденте и приняли решение