святыми людьми его народа, которые оказали ему духовную помощь. В конце концов 
его душа вернулась в тело.
    Беда сообщает далее, что впоследствии Фурса доверил заботу о монастыре 
другим людям и решил вступить на стезю отшельника; но в конце концов под 
угрозой языческих (то есть саксонских) набегов он переправился во Францию, где 
был хорошо принят при дворе франкского короля Хлодвига «или же патрицием 
Эрконвальдом», и, основав вблизи Парижа монастырь, умер и был похоронен в 
Перонне. Повести о жизни Фурсы представляют особый интерес ввиду реальности 
многих исторических деталей.
    На ирландском языке составлено одно из первых и лучших видений, известное 
как «Видение Адамнана» (Fis Adamnan) 134. Это произведение будет подробнее 
обсуждаться ниже (см. ниже с. 312 и ел.). Здесь достаточно упомянуть, что оно 
относится к рассматриваемому литературному жанру и является якобы видением 
аббата Ионы, но, вероятно, написано в X веке. Тема повести, как и большей части 
латинской визионерской литературы,— видение, явившееся святому, когда его душа 
отделилась от тела и под водительством ангела-хранителя совершила путешествие 
на Небеса и в Чистилище, а также в Ад135.
    «Видение Тундала»'36 — латинское сочинение, по тематике близкое ирландскому 
«Видению Адамнана» и латинскому «Видению Фурсы». Но герой его — не церковник, а 
грешник и мирянин, рыцарь из Кашеля, который был ярым врагом церкви до того, 
как впал в транс, и его душа покинула тело и не могла вернуться, приветствуемая 
сонмом демонов-мучителей. После того как Тундал впервые в своей жизни воззвал к 
Богу, его ангел-хранитель отогнал демонов и обещал ему милость, но прежде 
рыцарь должен был пройти суровое испытание. Сцены, через которые затем проходит 
Тундал, особенно картины Чистилища и Ада, составлены в ярких красках и 
изображают ужасы, характерные для космополитического учения того времени и 
смягченные лишь подлинной симпатией к бедным и уважением к церкви, особенно 
[249]к отшельникам и святым, чей «облик был как полуденное солнце». Милосердные 
и благочестивые обитают во внешних Небесах, окруженных серебряной стеной, а 
святые, ангелы и сам Господь — за золотой стеной, а вся обстановка напоминает 
«Землю Обетованную».
   Автор был монахом по имени Марк, вероятно, из ирландского монастыря в 
Ратисбоне в Южной Германии. Аллюзии в повествовании указывают на то, что 
«Видение» было сочинено в 1148 г. и записано в 1149. Автор был, очевидно, родом 
из Мунстера и сторонником реформы св. Малахии, аббата Бангора (ум. 1148 г.) в 
графстве Даун, который ввел в Ирландии цистерианские правила и которого Тундал 
в своем откровении видел рядом со св. Патриком. С ним было еще несколько 
епископов, четверых из них Тундал знал лично. На самом деле, на протяжении 
всего фантастического повествования автор, как Данте, откликается на 
злободневные события, сообщая о встречах Тундала во время его видений с многими 
хорошо известными историческими лицами.
   Обстановка и окружение, описанные в произведении, носят исключительно 
местный ирландский колорит, а эсхатология напоминает эсхатологию более ранней 
ирландской визионерской литературы; однако обнаруживаются и многочисленные 
следы влияния апокрифической литературы, все еще обращавшейся в Ирландии в XII 
веке. Добросердечность и духовность ирландской визионерской литературы в 
местной традиции, будь то ирландский или латинский языки, исчезла, и на смену 
ей пришел грубый символизм средневековых ужасов Ада и Чистилища, смягчаемые 
лишь музыкой и сиянием света в видении Небес. Образы детализованы и весьма 
конкретны, испытания носят физический характер, а сам текст «Видения», судя по 
всему, подвержен влиянию эстетики искусства восточной церкви, но лишен присущей 
ему величественности и экзальтированности. Духовный климат, характерный для 
эпохи «Века Святых», уступал постепенно место новой атмосфере средневековой 
церкви. Этот процесс нашел свое выражение, по всей видимости, и в том, что за 
исключением, пожалуй, «Плавания Брендана» (Navigatio Brendani) «Видение 
Тундала» стало самым популярным из всех повестей средневековой Ирландии и было 
переведено на все европейские языки. [250]
    
   ГЛАВА 9
   Кельтские языки и истоки литературы
    
   I
    Прослеживая истоки кельтской цивилизации и рассматривая ранние миграции 
кельтов, мы руководствуемся названиями основанных ими поселений, именами их 
предводителей, почитаемых ими богов, то есть языковыми данными. Кельтские языки 
заслуживают особого упоминания в любом обсуждении прошлого кельтов, так как они 
относятся к одной из наименее известных и во многих отношениях одной из самых 
интересных групп индоевропейской семьи. Сохранившись в исторический период 
только на Северо-Западных окраинах Европы, они демонстрируют архаический 
характер, чего и следовало ожидать на основании данных лингвистической 
географии. В грамматике и синтаксисе, в подчиненном положении слова по 
отношению к высказыванию и даже по некоторым деталям лексики древнеирландский 
напоминает санскрит.
    Мы говорили (см. выше с. 15 и cл.) о дошедших до нас памятниках на 
галльском языке, о топонимике, об именах собственных и надписях. Эти древние 
источники мало что говорят нам о галльской грамматике, но дают нам определенное 
представление о галльской фонетической системе, отличающейся от латинской, 
греческой, готской или санскритской систем. Так, если в латыни или санскрите 
стоит р, в кельтских языках ничего нет; если в латыни или греческом мы видим е, 
в кельтском языке будет i; если в латыни или греческом о, в кельтском будет а.