норвежцев присоединить к своим владениям Ирландию и использовать ее как новую 
Нормандию.
    Именно этот в конечном итоге скорее духовный, чем непосредственно 
политический результат битвы в свое время придал ей несравненную важность. В 
обществах, где наибольшим влиянием обладает устное слово, а не письменная 
пропаганда, барды и рассказчики саг являются самыми надежными свидетелями 
воздействия современных событий на живших в те времена людей. Для ученых, 
рассматривающих эти данные спустя тысячелетие, тогдашние эмоции затуманены, а 
впечатления стерты. Битва при Клонтарфе вызвала к жизни как ирландские, так и 
норвежские поэтические произведения и саги. В частности, для норвежских поэтов 
и рассказчиков саг битва велась не только между ирландцами и норвежцами, но и 
между сверхъестественными силами воздуха. Здесь отражается схема древней саги 
Битва при Аллене, в которой [158]разрешается спор между св. Бригитой и 
Колумкилле. Тогда по всему кельтскому миру люди видели сны и знамения, а одному 
человеку в Кейтнессе явилось ужасное видение сверхъестественных женщин, ткущих 
большую сеть битвы на станке убийств, где головы людей были грузилом, а кишки 
основой и утком53. В Ирландии прозаическая повесть "Война ирландцев и 
чужеземцев"54 проникнута эмоциональностью и отличается искусством повествования,
 сравнимым разве что с сагой Битва при Аллене, а поток ее риторики даже еще 
более сбивчив и накален. Вероятно, ни одна битва, происходившая в 
Северо-Западной Европе, не породила таких ярких описаний в современной ей 
поэзии и прозе. 
    Пути назад уже не было. Викингский режим внес фундаментальные изменения в 
экономическую жизнь и институты страны. Колонисты мечтали поселиться в 
пастушеской стране с богатой внутренней пищевой промышленностью, 
самостоятельной и свободной от внешних обязательств, с древней, неоспариваемой 
системой наследия и управлением более практическим и зависимым, чем любая 
теоретическая законодательная система. Норвежское господство оказалось 
ненадежным, а их мечты ошибочными. Раздробленная, простая и консервативная 
жизнь древнего кельтского железного века, все еще составлявшая экономическую 
основу ирландской жизни, нанесла поражение централизованным методам пришельцев, 
для которых единственным шансом на выживание в новой стране была концентрация.
    В Ирландии не было городов в нашем понимании этого слова. Ее королевские 
raths - Тара, Круахан, Эмайн - были скорее постоянными лагерями, чем 
королевскими городами и центрами бюрократического правления. У нее не было 
своих портов. Викинги обустроили ее прибрежную линию, с развитыми портами и 
городской жизнью, особенно в таких городах, как Лимерик, Дублин, Уотерфорд, 
Уэксфорд и Корк. Общеизвестно, что ирландская терминология кораблестроения и 
торговли и сопутствующих им мер и весов состоит по большей части из 
скандинавских заимствований. Первая отчеканенная монета в Ирландии появилась в 
викингском Дублине. Не по вине викингов Ирландия не стала торговой нацией. Они 
по крайней мере ввели ее в орбиту известного им торгового мира. И там ее 
оставили.
    Влияние викингского режима на внутреннюю экономику Ирландии еще сложнее 
определить из-за крайнего консерватизма ирландской традиции, воплощенной в 
дошедших до нас письменных текстах. Этот консерватизм особенно заметен в 
ирландских правовых трактатах, которые рассматривались юристами как нерушимые и 
сохранялись с такой верностью, что возможно проследить не только первоначальное 
[159]влияние устной традиции, из которой происходят письменные тексты но даже, 
местами, устную поэтическую форму, в которой они передавались веками. В отличие 
от валлийских законов, претерпевших определенные модификации благодаря влиянию 
их англосаксонских соседей, ирландские законы никогда не подвергались серьезным 
изменениям под воздействием соседних народов. Естественно, к неизбежным 
переменам привела иностранная оккупация, и уже в Х веке они приобрели 
радикальный характер. В действительности вызов, предъявленный норвежской 
оккупацией традиционному устройств) ирландского общества, можно назвать 
"водоразделом в истории ирландских установлений". 
    Тем не менее косвенным образом викинги стали причиной того, что ирландские 
короли последовали примеру тех личностей, гений которых позволил им, одному за 
другим, сплотить свои народы в нации - Карлу Великому в 800 г.; Родри Великому 
около 850 г.; Кеннету мак Альпину около середины IX века; Альфреду Великому 
незадолго до 900 г.; и, последнему в этом списке, Бриану. Таким образом, 
медленно и под викингским давлением маленький остров вступил в общее русле 
политического развития западного континентального мира.
    Ущерб, нанесенный художественной и интеллектуальной жизни Ирландии, был 
велик. Оба эти аспекта развивались в тесной зависимости от монастырских центров,
 поддерживавших, вдохновлявших и стимулировавших их. Было сожжено и разграблено 
множество монастырей, а их сокровища рассеяны; было разрушено множество 
скрипториев со всеми их унаследованными традициями и техникой, всем их 
художественным мастерством великолепной отделки рукописей. Потери были 
неисчислимы и во многом невосполнимы. Высокое художественное искусство, как и 
высокие интеллектуальные достижения могли процветать только в атмосфере 
безопасности. Монастыри всегда полагались на поддержку светских правителей. 
Однако сами вожди подвергались грабежам в гораздо меньшей степени, чем богатые 
монастырские образования. Они были в большой мере необходимы для самого 
существования захватчиков, которые сами по себе ничего не производили и 
зависели от традиционной местной ирландской скотоводческой экономики и 
организованных пищепроизводительных сил, находившихся под управлением этих 
вождей. Они и их наследники выжили, а вследствие этого в конечном итоге 
возродились и начали новую жизнь большие монастыри. Примечательно, что период,