производимые саксами в Арморике. Мы знаем, что галло-римляне Арморики поднимали 
восстания не только в 409 и 429 гг., но в течение всего V века [30], а 
Констанций называет их "непостоянным и недисциплинированным народом", ведомым 
неким Тибатто, которого анонимная Галльская Хроника упоминает дважды, сначала 
под 435 г., где он называется предводителем движения за независимость в части 
"Gallia Ulterior" (то есть в Арморике), и снова в 437 г., где о нем говорится, 
что он был среди схваченных и убитых, когда восстание было подавлено. По всей 
видимости, это движение достигло своей высшей точки вслед за визитом Германа в 
Британию в 429 г.
    В то же время, когда галло-римские центры Арморики передвигались на восток, 
в Арморику морем прибывало новое кельтское население, сосредоточившееся на 
прибрежных землях и захватившее большие территории во внутренних районах, 
особенно на западе. Главные римские центры Нант, Ванн и Ренн, то есть города 
восточной границы, переняли римские оборонительные меры и, оставшись римскими 
по своему характеру и институтам, были обнесены оборонительными стенами из 
страха перед саксами [31]; однако весь остальной полуостров постепенно изменил 
свой характер и свой язык с галло-римского на одну из форм кельтского, 
близкородственную корнскому и валлийскому, больше корнскому. Страна из Арморики,
 периферийной галло-римской провинции, захудалого аванпоста Империи, 
обращенного лицом на восток, превратилась в страну, обращенную спиной к Галлии, 
по своим контактам, культуре, политическим симпатиям, социальным отношениям, 
церкви и населению теснейшим образом связанную с кельтской Британией, особенно 
Западной Британией. Она еще раз стала кельтской землей.
    Переход Ирландии от эпохи позднего железного века на заре истории к началу 
исторического периода был полон драматических потрясений. Это превращение из 
страны, развивающейся в изоляции по своим традиционным законам, в страну, 
открытую для влияния чуждой и высшей цивилизации. Мы уже подчеркивали, что 
высокий уровень развития и профессиональные обязанности интеллектуальных 
классов древней Ирландии сохранили для нас ее устные предания, рисующие картину 
местной цивилизации на периферии античного мира, пока ее традиции не перешли в 
тигель латинских букв. Эта культурная революция [82] произошла благодаря 
установлению контактов с более развитой восточной цивилизацией. В Ирландии 
некоторые изолированные клады из римской Британии, как, например, серебряный 
клад из Бал-лина, представляют конкретные свидетельства непосредственных 
контактов через Ирландское море в IV или V веках [32]. Это другой и гораздо 
более непосредственный способ контактирования, чем прежние связи Ирландии с 
внешним миром, осуществлявшиеся в бронзовом веке через длинные 
средиземноморские маршруты. Отличается этот способ и от путей первых веков 
нашей эры, когда галльские воины, возможно изгнанники, прибывали в Южную 
Ирландию и поступали на службу к ирландским королям [33], и от культурных 
контактов, напрямую стимулированных варварскими нашествиями в Галлию.
    Мы видели (см. выше с. 58), что с традициями "Похищения Быка из Куальнге" и 
другими сагами "Героического Века" мы оставляем Ирландию древнего мира и 
начиная с V века вступаем в новую фазу истории. Престиж письменных записей 
вытесняет устную традицию, и хотя теперь мы знаем, что наши письменные анналы и 
многие записи обычаев первого тысячелетия сами основываются на устной традиции, 
факт придания им письменной формы, когда они записываются в виде анналов, 
впервые дает им место в историографии Европы. Насколько можно полагаться на эти 
записи, это весьма сложный и на данный момент спорный вопрос.
    Этот переход от традиционной устной саги, которую мы можем назвать формой 
фиксирования истории железного века, к стилю хроники, который достиг Ирландии 
по латинским каналам и укоренился там под церковным влиянием, поражает человека,
 изучающего ирландские исторические тексты. Записи кратки и лаконичны и по 
большей части написаны на латыни, хотя иногда перемежаются заметками на 
ирландском, как в Анналах Тигернаха. История теперь стала делом клириков, 
получивших континентальный тип образования, сведущих в латинской традиции и в 
хронологии - корне историографии [34].
    Но клирики, как и их предшественники филиды, могли заниматься своим делом 
только при чьем-либо покровительстве, либо церковном, либо, более 
непосредственно, княжеском. В любом случае их труды безусловно писались для 
определенных целей, при прямом политическом влиянии. Всегда присутствовал 
элемент пропаганды, хотя открыто это и не признавалось. Этот принцип лежит в 
основе всех ранних ирландских анналов и наложил свой отпечаток на тексты нашего 
раннего исторического периода. То же самое влияние практически игнорирует 
провинцию Мунстер и отводит основное место освещению истории рода Ниалла 
Нойгиаллаха и его прихода к власти в Ульстере. [83] Это не означает, что в 
анналах не фиксируется подлинная история. Это означает, что ей сложно дать 
правильную оценку [35].
    Ранняя традиция рода Ниалла Нойгиаллаха представляет собой связующее звено 
между древними устными преданиями доисторической Ирландии и поздними 
письменными текстами, а ирландская история начинается именно с достижения 
Ниаллом и его родом верховной власти в Центральной и Северной Ирландии. Годы 
правления Ниалла традиционно датируются с 379-го по 405-й, или, более вероятно, 
428 г. [36] Генеалогия [37] Ниалла и его рода ненадежна; однако ирландская 
традиция, восходящая к ранним мунстерским поэмам, особенно элегиям, фрагменты 
которых сохранились [38], утверждает, что он был сыном Эохайда Мугмедона и 
"Кайренн, кудрявой черноволосой дочери Сахелла Балба из саксов" (см. ниже с. 
85). Это, по всей видимости, единственное появление имени Кайренн, ирландской 
формы от лат. Carina. Слово balb, "заика", используется в других местах для 
обозначения людей, говорящих на других языках. Предположительно отец Ниалла