Именно в период отвода из Британии римских войск, восстановления власти над 
Британией независимых кельтских вождей и возрастания саксонской, пиктской и 
ирландской угрозы бриттской независимости началась широкомасштабная колонизация 
Бретани из Западной Британии [24]. Несомненно, она началась не позднее IV века 
и стремительно продолжалась в течение всего V века, достигнув своего пика в VI 
веке. Лингвистические данные говорят о том, что язык иммигрангов [79] был ближе 
всего к языку населения Корнуолла, но считается также, что значительная часть 
колонистов вышла из Девона, потому что скорость, с которой Девоншир приобрел 
английскую топонимику, предполагает, что бриттское население этих кельтских 
земель было уже весьма слабо, когда туда пришли англичане; и действительно, 
ирландские поселения на берегах Бристольского залива вполне могли сделать 
бриттскую эмиграцию из Девона более чем вероятной. Поздняя бретонская 
агиографическая традиция, однако, связывает знатных предводителей движения и 
духовных лиц с Центральным и даже Западным Уэльсом.
    Общим местом является утверждение, что причиной этой миграции стало 
давление саксов, и именно такое представление о событиях передает Гильдас. 
Приписываемое ему сочинение De Excidio является нашим первым местным источником 
по переселению из Британии. В двадцать пятой главе он говорит о "части 
населения", со скорбью эмигрирующей через море и поющей "под высокими парусами" 
отрывок плача из Псалмов вместо матросских песен. Он не говорит прямо, что они 
отплывали в Арморику, но исторические данные заставляют нас сделать именно 
такой вывод. В свете сказанного выше об ирландской колонизации (см. выше с. 
62-64), для жителей Корнуолла, Девона и Уэльса и для всего населения берегов 
Бристольского залива в особенности страх перед adventus Scotorum, должно быть, 
был даже больше, чем страх перед adventus Saxonum Гильдаса. Эти племена 
находились в клещах, но саксонская угроза пока еще коснулась их лишь отдаленно.
    Немногим позже свидетельства Гильдаса мы располагаем утверждением Прокопия 
Кесарийского [25], что большое количество независимых бриттов и иных людей, под 
руководством своих собственных королей, ежегодно отправлялось в земли франков, 
расселявших их в качестве колонистов на малозаселенных территориях. Прокопий, 
очевидно, черпал свои сведения от франкских посланников при константинопольском 
дворе, где он служил в первой половине VI века, как раз во время кульминации 
колонизации Бретани. Крупные саксонские набеги на Галлию, естественно, 
побуждали франкских королей благосклонно отнестись к дружественным иммигрантам. 
Более того, было отмечено [26], что если мы можем доверять утверждению Прокопия 
и утверждению Гильдаса (гл. 26) о длительном мире, последовавшем за битвой при 
горе Бадон (гл. 26), то саксы вряд ли могли в течение этого периода отодвинуть 
свои границы далеко на запад, и мы не можем предполагать, что с этой стороны 
угроза для бриттов приобрела критический характер. Правда, франкские хронисты 
приписывали иммиграцию бриттов саксонским набегам, особенно Эйнгард, друг и 
биограф Карла Великого, и Эрмолд ле Нуар, сопровождавший Людовика [80] в 
экспедиции в Бретань в 824 г.; однако литературный характер и поздняя дата этих 
утверждений лишает их исторической ценности. Их источники в конечном итоге, 
весьма вероятно, восходили к самому Гильдасу, так как он был хорошо известен и 
пользовался большой популярностью в Бретани в IX веке.
    Между тем ближайшим убежищем для бриттов, земли которых опустошались 
ирландцами на юго-западе Британских островов, была Западная Бретань. Однако в 
течение V века римляне в Бретани страдали от саксонских нападений не меньше, 
чем Британия, и для того чтобы справиться с этой чрезвычайной ситуацией, 
римская администрация внесла в свою оборонительную систему некоторые изменения, 
стремясь сосредоточить защитные сооружения как можно ближе к восточной границе, 
а также защитить прибрежные территории и устья рек [27]. Notitia Dignitatum (см.
 выше с. 74) показывает крупные перемены: военное командование перемещается из 
внутренних областей к побережью, с целью помешать саксонским высадкам 
реорганизуется оборона всего побережья. По-видимому, для обороны запада 
римлянами не предпринималось никаких значительных мер, и это, должно быть, 
облегчало немногочисленные высадки и поселения прибывающих кельтских 
колонизаторов. Саксам никогда не удавалось образовать здесь стабильного 
королевства, как в Британии, однако им удалось разрушить многое из достижений 
римской цивилизации, в особенности это относится к прибрежным территориям.
    Однако тот факт, что саксам не удалось вытеснить бриттских иммигрантов, 
предполагает, что у них уже существовала какая-то внутренняя организация, о 
природе которой мы, к сожалению, не имеем сведений. В отсутствие какой-либо 
информации и учитывая ход событий в Британии, соблазнительно выдвинуть одно 
предположение. Может быть, галло-римляне действовали, как superbus tyrannus и 
его conciliarii в Британии, и поощряли бриттских иммигрантов поселяться на 
своих землях в качестве федератов для борьбы против общего врага? Мы видели 
свидетельства того, что бриттские вожди валлийских болот не могли жаловаться на 
отсутствие опыта и доблести в такой борьбе. А это именно та территория, которая,
 согласно бретонской традиции, была родиной предводителей бриттских колонистов.
    Римляне быстро теряли контроль над Арморикой. Уже в 409 г. Арморика 
восстала, и Зосим рассказывает, что "воодушевленные примером островных бриттов, 
они сбросили римское ярмо" (см. выше с. 55). Из этого может показаться, что 
между Британией и Арморикой существовали тесные политические связи еще до 
начала V века, носившие, очевидно, организованный характер. Несомненно, это 
явилось подспудным [81] мотивом прибытия в Британию св. Германа в 429 г., ибо 
его биограф Констанций говорит [28], что до того как стать епископом Оксера, он 
занимал пост dux tractus Armoricani, а из данных Notitia Dignitatum мы знаем, 
что в качестве такового он должен был нести ответственность за litus tractus 
Armoricani [29], и основную его заботу должны были составлять опустошения,