"Они переписали юношей своего народа, и они собирались на общие собрания 
нескольких государств и ... образовали союз во имя свободы... Опыт научил их, 
что общее дело требует яростного напряжения их единой силы. Ради этого, путем 
договоров и союзов, отправляя послов к некоторым племенам, они собрали вместе 
силу своего народа".
    
    Тацит добавляет, что оружие подняло около 30 тысяч мужчин и что их сила 
прибывала с каждым днем. Их вождем, наиболее выдающимся по происхождению и 
значимости, был Калгак, перед битвой обратившийся к собранным войскам с речью, 
которую Тацит, по его собственным уверениям, передает дословно и которая, 
несомненно, отражает хорошо известное неотразимое кельтское красноречие:
    
    "Живя на краю мира, не утратившие свободы, мы вплоть до последнего времени 
были защищаемы отдаленностью нашей родины и заслоном молвы; но теперь... за 
нами нет больше ни одного народа, ничего, кроме волн и скал... Надменность 
римлян не смягчить ни покорностью, ни уступчивостью. Расточители всего мира, им 
уже мало земли: опустошив ее, они теперь рыщут по морю... Создав пустыню, они 
говррят, что принесли мир" [65].
    
    Между тем Агрикола занял позицию между холмами и морем и выстроил свои 
войска, пехоту, насчитывавшую, по Тациту, около 8 тысяч человек, в центре, три 
тысячи конных на флангах и легионы в тылу. Каледоны построились на возвышенной 
местности, а их колесницы разместились ниже на равнине. "Бритты,- пишет Тацит,- 
не были обделены ни искусством, ни решимостью. Со своими длинными мечами и 
cetrae (маленькими легкими щитами) они умудрялись уклоняться от тяжелого оружия 
римлян и в то же время часто наносить свои удары". Однако колесницы, 
по-видимому, мешали передвижениям своей пехоты на узком пространстве; армия 
сначала медленно спускалась с высот, надеясь зайти в тыл римлянам, затем 
бросилась вниз, но была отбита и спешно отступила:
    
    "Но порою даже у побежденных вспыхивало ожесточение и к ним возвращалось 
мужество. Они бежали в леса и, объединив свои разрозненные силы, окружали тех 
римлян, которые преследовали их слишком [50] рьяно... Хорошо известно, что 
некоторые наложили свои руки на своих жен и детей, решив положить конец их 
страданиям".
    
    Битва при горе Гравпий, имевшая место в 84 г. н.э., завершила седьмую, и 
последнюю, кампанию Агриколы в Шотландии. Она стала кульминацией его попыток 
завоевать эту страну, и вскоре после этого он был отозван.
    Результатом всей северной кампании явилось установление римской власти над 
всем Лоулендом; однако племена Хайленда сохранили свою свободу, и туда никогда 
не заходили римские легионы. Шотландия так и осталась незавоеванной.
    Итак, племена Хайленда не были покорены римлянами. И как только римская 
мощь проявила признаки ослабления, они оказались готовы полностью использовать 
эти перемены, совершив ряд враждебных действий и набегов, результатом которых 
стало постепенное отступление римской обороны на юг. Причина перемен не была, 
конечно, ни локальной, ни бриттской, а лежала в военном кризисе в сердце 
империи, обусловив вынужденный отвод войск с западных границ. В шотландском 
Лоуленде перемены начались вскоре после 100 г. н.э. Были ликвидированы 
передовые гарнизоны, а все форты к северу от нагорья Чевиот, а возможно, и к 
северу от прохода Тайн-Солуэй, были эвакуированы. В 117 г. в Шотландии и 
Северной Англии поднялось мощное восстание кельтских племен, оказавшееся 
достаточно серьезным для того, чтобы в Англию прибыл император Адриан, а между 
122 и 128 или 129 гг. была построена большая каменная стена или, лучше, vallum 
от Тайна до залива Солуэй, которая должна была представлять собой непроницаемый 
барьер для северных бриттов [66]. Интересная надпись, очевидно, из восточного 
конца нового укрепления фиксирует завершение Адрианом этого масштабного 
строительства в качестве лима, "барьера", воздвигнутого из "необходимости" [67].
 В 139-142 гг. наступление римлян возобновилось, и преемником Адриана, 
Антонином Пием, была построена торфяная насыпь от Форта до Клайда. Несмотря на 
это, вторая половина II века стала свидетелем активизации кельтских сил в 
шотландском Лоуленде и на севере Англии. Восстания в 155-158 И 181 гг. 
разрушили стены и почти все форты, и в 196 г. опустошениям подверглась 
значительная часть Британии. В 208 г. в Британию со своим младшим сыном Гетой 
прибыл император Септимий Север, покоривший "каледониев" и пиктов Стратмора и 
Стратерна; но после смерти Севера в 211 г. Каракалла отвел все постоянные 
римские гарнизоны к валу Адриана [68]; были предприняты и другие оборонительные 
меры, главной из которых стало обустройство новых выдвинутых [51] форпостов, 
сформированных из нерегулярных частей, или пограничных дозоров, exploratores, 
например, в Хай Рочестере, Ризингеме, Бьюкасле и Незерби. Отныне основная 
тяжесть обороны римских границ с севера легла на северных бриттов, 
поддерживаемых римскими ресурсами. Успех этой меры можно оценить по тому факту, 
что на протяжении III и даже IV века римская Британия переживала самый 
благоприятный период своего существования, когда процветали виллы и развивались 
города.
    Римскую оккупацию Британии лучше всего уподобить приливу, и конец ее 
наступил не в результате какого-то одного события и даже не в результате ряда 
событий, а, как отлив, явился итогом постепенного процесса. В известном смысле 
это было частью мирового кризиса, потрясения великой цивилизации нашествиями