ния. Всю дорогу я шел с завязанными глазами, пока мы 
не остановились у ворот города Маноа, и длился этот переход четырнадцать или 
пятнадцать дней. Достигли мы города в полдень, и тогда с меня сняли повязку; и 
так шел я по великому городу Маноа весь день до наступления ночи и весь 
следующий день от восхода до заката солнца, прежде чем привели меня мои 
проводники ко дворцу императора Инки. Он любезно принял меня и велел 
поместить в своем дворце и хорошо содержать. Но мне никак не дозволялось 
бродить по стране и разглядывать, что в ней есть... 

После того как я прожил в Маноа семь месяцев и стал понимать местный 
язык, Инка спросил меня, хочу ли я вернуться на родину или же останусь у него 
по доброй воле. Я пожелал вернуться и был милостиво отпущен. Проводить меня 


взялись несколько гвианцев, чтобы показать путь к Ориноко. И все они были 
нагружены таким количеством золота, какое только способны унести,— это 
золото подарил мне Инка, прощаясь со мной. Когда же мы подошли к реке, на нас 
напали тамошние индейцы и отняли все золото, кроме двух калебас — больших 
тыквенных бутылей, в которых были спрятаны золотые бусы. С ними-то я и 
спустился по Ориноко на каноэ. Попал сначала на остров Тринидад, затем 
перебрался на Маргариту. Здесь и кончились мои страдания». 

Были ли хоть крупицы правды в этой маловероятной, но весьма 
увлекательной истории, вполне отвечавшей духу времени? Доподлинно известно, 
что Хуан действительно прожил у индейцев Гвианы долгих десять лет, женился 
там на индеанке и был окружен таким почитанием, что местные жители избрали 
его своим вождем. Затем он сбежал от меднокожих подданных и в 1584 г. 
объявился на острове Маргарита. 

Никто теперь не сможет точно сказать, зачем понадобилось Хуану 
Мартинесу приукрасить свои воспоминания о жизни в индейском плену столь 
фантастическими и эффектными деталями. Так или иначе он добился своего. Его 
приняли с благоговейным трепетом, как человека, который общался с самим 
великим Эльдорадо! За тот недолгий срок, что Мартинес прожил на острове, он 
стал там знаменитостью. Неясно, где и при каких обстоятельствах оборвалась его 
жизнь. Предполагают, что он умер на Пуэрто-Рико, дожидаясь судна в Испанию. 
Однако одиссея Хуана Мартинеса забыта не была. Для весьма немолодого уже, но 
энергичного сеньора Антонио де Беррио указания Мартинеса стали 
руководством к действию. Ведь Антонио де Беррио считал себя единственным 
человеком на земле, которому Эльдорадо... принадлежало по непреложному 
справу наследства и было его неотъемлемой собственностью. Дон Антонио, 
человек трезвого разума и не склонный к романтическим авантюрам, приходился 
мужем донье Марии де Орунье, племяннице и единственной наследнице нашего 
старого знакомца Гонсало Хименеса де Кесады. А уж кто-кто, но Кесада имел 
неоспоримые притязания на Эльдорадо. 

Трудно сказать, что руководило престарелым, но находившимся в здравом 
уме Кесадой, когда перед смертью в 1579 г. он назначил мужа своей племянницы 
губернатором... провинции Эльдорадо и всех ведущих к ней путей. Возможно, это 
была всего лишь попытка возместить издержки дона Антонио: ведь после Кесады 
не осталось ничего, кроме перезаложенных имений да кучи кредиторов, 
жаждавших получить с наследника огромные долги покойного. 

Как бы там ни было, но в 1580 г. дон Антонио, донья Мария, шесть их 
дочерей и двое сыновей, простившись с родным очагом, пустились в тревожное 
плавание через Атлантику. Всю дорогу они пребывали в приятных мечтах о 
процветающей провинции, которую оставил им в наследство великодушный 
дядюшка. Каково же было их удивление, когда по приезде в Новую Гранаду они 
обнаружили, что провинция Эльдорадо еще не завоевана, не заселена и что до сих 
пор неизвестно ее местонахождение. 

Но бравый дон Антонио отнюдь не был обескуражен этим странным 
обстоятельством. Что ни говори — он был сыном своего века, и, хотя ему уже 
исполнилось к тому времени 60 лет, это не мешало ему со всей энергией начать 
новую жизнь на поприще Эльдорадо. Впоследствии в письме королю Филиппу II 
он сообщил: «Приехав в Новую Гранаду и разузнав все касательно Эльдорадо, а 
также о том, что мой предшественник истратил три года и много золота в поисках 


этой золотой страны и что он поручил продолжить это великое дело мне, я 
рассудил, что для меня наступило время не пребывать в-бездействии, а поступить 
со всей решительностью, на которую только способен человек, думающий о благе 
вашего величества». 

Первым долгом дон Антонио собрал все сведения об искателях Эльдорадо, 
своих предшественниках. Бывалый солдат, он был неглуп, и повторять ошибки, к 
тому же дорогостоящие, ему не хотелось. В самом начале 1584 г. дон Антонио 
пересек реку Пауто, углубился в льяносы междуре