о тот, кто станет губернатором, будет должен мне четыре тысячи песо в 
возмещение суммы, которую я отдал Федерману; к тому же я не получал 
жалованья, твердо обещанного мне как генерал-капитану по 300 тысяч мараведи в 
год, и, следовательно, мне задолжали еще 4 тысячи песо. 
Тем не менее Совет Индий потребовал у Кесады отдать золота и изумрудов 
на 5 тысяч песо, что составило долю Алонсо де Луго, и наложил на него тысячу 
песо штрафа. Для верности Кесаду посадили под замок в темницу, находившуюся 
здесь же в здании Совета Индий. 

Тем временем ретивые ищейки донесли Вильялобосу, будто бы Кесада 
привез и утаил гораздо более того, чем сдал в казну. На сцене появились и 
другие 
жалобщики: хозяева судов, законтрактованных в свое время Луго-старшим, 
потребовали возместить им убытки. Не заставил себя ждать и бравый капитан 
Гальегос. Тяжба затягивалась на неопределенное время. 

Долгие препирательства, нудное сутяжничество, быть может, доконали бы 
Кесаду, но на его долю выпала нежданная удача. Луго-младший добровольно, но 
небезвозмездно передал ему должность губернатора Новой Гранады. Еще свеж 
был горький привкус, оставленный у молодого повесы знакомством с сей 
«неблагодарной землей». Однако 6 сентября 1540 г. король потребовал, чтобы 
Алонсо де Луго немедленно выехал, в Новую Гранаду. Велико было 
разочарование Кесады. Вместо почестей и славы — доносы и конфискации, 
интриги и поношения. 

С трудом разделавшись с потоком жалоб, Кесада в конце 1541 г. покинул 
Испанию. В Совет Индий пришло донесение о том, что он отправился во 


Францию с единственной, как утверждали злопыхатели, целью подороже продать 
там свои изумруды. За ним было установлено тщательное наблюдение. 

Оставим на время нашего героя коротать дни в печальней изгнании. 
Вернемся снова за океан, в далекую Новую Гранаду. Благодатная земля «Долины 
замков» весьма бурно переживала последствия конфликтов, которые разгорелись 
в Севилье. 

В 1541 г. в Новой Гранаде объявился Алонсо де Луго, самый что ни на есть 
законный губернатор, новый повелитель бедных муисков. Мнение 
современников об этом испанском рыцаре было единодушно. Вот что сказал о 
нем апостол индейцев Лас Касас: «Это один из самых жестоких и скудоумных 
тиранов. Он надругался над Господом Богом и опозорил имя испанского короля, 
обманывая как индейцев, так и христиан». Благородный епископ был недалек от 
истины. Вот краткий перечень «подвигов», которые это «дитя своего века» 
совершило зa сравнительно недолгий срок. 

По прибытии в Новую Гранаду он арестовал капитана Суареса Рендона и 
двух братьев Кесады. Теперь, когда облеченные властью люди были устранены, 
можно было начать «знакомство» с королевством. 

Перво-наперво Луго занялся изумрудными копями. После обстоятельной 
ревизии он конфисковал в свою пользу всю добычу за много лет. Королевские 
чиновники, естественно, стали возражать и незамедлительно попали в тюрьму. 
Бравый дон Алонсо во всеуслышание объявил себя «одним из первых 
открывателей, завоевателей и колонистов этого царства». Чтобы слова его не 
расходились с делом, он срочно издал указ. Согласно этому указу, владения 
старых конкистадоров переходили в его, Луго, собственность. Немного спустя 
оборотливый Алонсо стал хозяином земель южных муисков. В конце 1544 г. 
Алонсо де Луго под угрозой физической расправы бежал из Новой Гранады, 
прихватив с собой капитал в 300 тысяч дукатов. Но благодаря влиятельным связям 
при дворе он не подвергся наказанию. Как тут не вспомнить, что сестра его жены 
Мария де Мендоса была супругой дона Франсиско де лос Кобоса, личного 
секретаря императора Карла V! 

О жизни Кесады в изгнании мы знаем мало достоверного. Очевидно, Кесада 
предпочитал не распространяться о тех годах, а жизнеописания своего он так и не 

составил. Не исключено, что он предпочел переждать монаршую немилость в 
надежде на то, что рано или поздно подует ветер перемен. 

И перемены действительно наступили. В 1544 г. вспыхнул мятеж против 
испанской короны, который возглавил брат уже погибшего тогда Франсиско 
Писарро — Гонсало Писарро. Начались волнения и в Мексике. С оружием в руках 
конкистадоры защищали свои земли и привилегии от армии королевских 
чиновников, хлынувших в заморские колонии. Тогда-то королевский двор решил 
не обострять отношений с далекой и своевольной конкистадорской братией. 

Кесада счел момент благоприятным и вернулся в Испанию. Однако 
напрасно он думал, что кипевшие вокруг его имени страсти