спанцы уже привыкли к тому, что вдоль дорог, по которым они 
следовали, дымились жаровни. Курившиеся в них благовония источали терпкий 
смолистый аромат. Рядом лежали свернутые плащи, золотые украшения. То были 
жертвы, которые обычно полагались солнцу, а теперь предназначались его 
посланцам — бородатым суачиас. 

12 От муисского «суа» — солнце и «чиа» — луна. 
13 Плоды лесной смоковницы при сжигании давали густой дым с терпким запахом — 
«благовоние», которым индейцы окуривали изображения богов и другие предметы 
культа. 



11 марта отряд пересек реку Суарес (на местном языке — Сарави) и вышел в 
долину реки Моникира. В селении Гуачета испанцев ждал сюрприз: они добыли 
первые изумруды — великолепно отшлифованные, сверкающие прозрачными 
гранями камни. 

Конкистадоры шли прямо на юг. Каждый день встречались все новые 
индейские селения. Непривычно звучали их названия: Ленгуасаке, Кукунуба, 
Чипата. В селении Суэска навстречу испанцам вышла мирная процессия с 
дарами. Возглавлял ее могучего вида индеец с замысловатым тюрбаном на голове. 
Тело его было разрисовано яркими красками, с плеч свисал белоснежный плащ. 
Длинный конец его в красно-черных полосах волочился далеко по земле. На 
груди красовалась огромная золотая пластина в виде сердца. Но вот лица 
правителя Суэски испанцам разглядеть не удалось: причудливая золотая подвеска 
в носу закрывала рот, подбородок и щеки индейца, видны были только глаза, 
суровые и настороженные. Индеец заговорил. От слов его подвеска заколыхалась, 
в гортанных звуках послышалось нечто металлическое. Эффект был поразителен. 
Оправившись от изумления, испанцы скорее догадались, чем поняли из слов, что 
их просят быть почетными гостями. 

Тонкий дипломат Кесада воспринял это событие как большую удачу и 
снова запретил всякие насильственные действия. Но тщетно. Хуан Гордо-толстяк 
соблазнился изящным плащом одного из спутников правителя и раздел его на 
глазах у всех. Разгневанный генерал приговорил виновного к смерти. Приговор 
был приведен в исполнение, несмотря на настойчивые просьбы капитанов 
помиловать товарища. Впоследствии хронисты порицали Кесаду не столько за 
суровость, сколько за то, что он дал понять индейцам: испанцы отнюдь не 
божественные создания, коль скоро они не бессмертны. 

К этому времени Кесада уже знал кое-что о земле, которую ему предстояло 
завоевать. С помощью Перикона (так испанцы прозвали индейца, взятого в плен 
еще на берегах Опона) удалось вступить в переговоры с местными жителями. 

Ответ на первый вопрос— как называется эта страна? — озадачил Кесаду. 
Оказалось, что единого названия для всей »той земли нет, на ней живет много 
народов, и каждая округа зовется по имени касика, который ею правит. А вообще-
то мы — местные жители—известны как муиски. Это слово понравилось 
конкистадорам. Оно было очень похоже на испанское «моска», что значит «муха». 
Ну а поскольку долины были так плотно заселены, что, по словам очевидцев, 
индейцы кишели в них, словно мухи, название «моска» так и закрепилось за 
всеми жителями этих гор. 

Узнали испанцы и еще одну важную новость. Всей страной на юге правит 
грозный сипа. А сипа — это могущественный повелитель, вождь вождей, его 
головной убор украшает голова самого сильного зверя — пумы, или, как называли 
ее испанцы, горного льва! И он, Кесада, стоит на пороге его владений. 

22 марта последовало другое важное открытие. Солдаты вошли в долину с 
солеными источниками и озерами. Так вот где добывалась эта прекрасная белая 
соль, о которой они столько слышали. А вот и селение со звучным названием 
Сипакира. В нем более сотни добротных, и своеобразных домов, около них 
огромные кувшины — «гача». Они стояли на медленном огне так, что из налитого 
в них соляного раствора выпаривалась вода. Соляным промыслом жили индейцы 
не только этого селения, но и соседних — Немокона и Таусы. Отсюда соль 
расходилась далеко на север, восток и запад. Все говорило о довольстве и 


процветании местных индейцев. Но не все они мирно приняли необыкновенных 
пришельцев. 

Выйдя из Немокона, испанский отряд увидел перед собой небольшую, но 
защищенную грозным деревянным палисадом крепость. Возле ворот с ярко-
красными столбами по бокам застыло в неподвижности индейское войско. 
Неожиданно от него отделился огромного роста воин с боевой дубинкой в руках. 
Приблизившись к испанскому строю, он, принял угрожающую позу, Не 
оставалось сомнения — он вызывал на поединок, не подозревая при этом, как 
неравны были условия этого боя. 

С испанской стороны вперед вырвался отчаянный конник Ласаро Фонте. 
Бой продолжался считанные