астороженно относилась к их деятельности. Филипп II предложил 
перевести комиссариев в колонии, что поставило бы их в еще большую зависимость 
от короны, ибо их назначения производились бы тогда Советом по делам Индий. Но 
папский престол контратаковал, предложив учредить пост специального нунция для 
Индий, а это угрожало существованию патроната. Филипп ответил, что согласен на 
назначение такого нунция, но при условии, что он будет пребывать в Мадриде. В 
конце концов, обе стороны отказались от своих проектов, хотя деятельность 
монахов в колониях продолжала вызывать постоянные трения между папским 
престолом и королевской властью.
     Адриан VI, бывший царедворец Карла V, будучи избранным папой, буллой 
"Омнимода" (1522) уравнял в правах францисканцев в Индиях со священниками. И 
хотя в той же булле он подчинил францисканцев колониальной церковной иерархии, 
последняя неоднократно поднимала вопрос о лишении монахов священнических 
функций. Традиционная вражда между "белым" и "черным" духовенством 
(священниками и монахами) привела к разграничению их функций: монахи в основном 
выполняли роль миссионеров, а священники возглавляли колониальную церковную 
организацию.
     И все же королевская власть продолжала не доверять лояльности монахов. Ее 
опасения особенно возросли в 1568 г., когда в римской курии была создана 
Конгрегация пропаганды веры, возглавившая деятельность миссионеров среди 
"язычников". Когда Конгрегация попыталась подчинить своему контролю работу 
монашеских орденов в заморских владениях Испании, Филипп IV в 1634 г. обязал 
всех руководителей монашеских орденов присягать наравне с духовенством на 
верность патронату (Ibid., p. 205).
     В XVIII в. королю Фердинанду VI, наконец, удалось осуществить давнишнюю 
мечту испанской монархии и добиться от папского престола расширения патроната 
на всю территорию метрополии. Это право было зафиксировано в конкордате, 
подписанном Бенедиктом XIV в 1753 г. Конкордат предусматривал, что впредь 
испанские епископы при посвящении в сан будут приносить присягу на "послушание 
и преданность" не папе римскому, а королю.
     Что вынудило папу Бенедикта XIV пойти на столь серьезную уступку испанской 
короне? Иезуит Эуджен Шиле пишет, что этот шаг нельзя понять, не учитывая того, 
что происходило тогда в политических кругах Лиссабона, Парижа и Мадрида, и 
интеллектуального наступления, которое вели против церкви Дидро, Д'Аламбер, 
Руссо и Вольтер (Shiels W. Е. Op. cit., p. 203). Политический ветер дул явно не 
в паруса "ладьи св. Петра" как называют церковники папский престол. В 
Португалии, Испании, Франции к власти пришли сторонники просвещенного 
абсолютизма. Труды энциклопедистов, проникавшие во все уголки католического 
мира, несмотря на церковные запреты и угрозы инквизиции, подрывали устои церкви,
 испытывавшей трудности, по сравнению с которыми протестантский раскол казался 
детской забавой. Повсеместно сгущались грозные тучи над иезуитским орденом – 
главным оплотом папства. Папская область пришла в упадок, жители ее влачили 
жалкое существование. В Риме царило запустение, улицы заросли травой, на них 
паслись козы и овцы, папская казна пустовала.
     В этих условиях Бенедикт XIV вынужден был уступить требованию Фердинанда 
VI и согласиться на расширение патроната на территорию самой Испании, хотя в 
римской курии далеко не все считали такую уступку разумной и своевременной. Что 
же получало папство взамен? Во-первых, можно было рассчитывать, что Испания, 
добившись наконец от папства всего, о чем ранее мечтала, по крайней мере теперь 
будет заинтересована в укреплений его влияния и авторитета. Во-вторых, согласно 
конкордату, папский престол в виде компенсации получал от испанского короля 
свыше 1 млн. скуди и сохранял за собой 52 крупных бенефиция в Испании, доходы с 
которых поступали в ватиканскую казну. Все остальные церковные бенефиции 
переходили в распоряжение испанского короля (См. текст конкордата: Shiels W. E. 
Op. cit., p. 234-242).
     Надежда Бенедикта XIV на беспрекословную поддержку Испании оправдалась не 
вполне. В 1767 г. Карл III запретил иезуитский орден в метрополии и колониях, а 
самих иезуитов выслал в Италию. В 1768 г. он запретил циркуляцию в Испании и ее 
владениях папского Индекса запрещенных книг.
     Служанкам не легче
     В 1768 г. архиепископ Мехико Франсиско Антонио Лорен-сана и епископ Пуэблы 
Франсиско Фабиан-и-Фуэро обратились к королю с предложением укрепить дисциплину 
среди монахов, которых они обвиняли в нарушении обетов бедности, целомудрия и 
послушания. Это предложение было принято на особом заседании Королевским 
советом в Мадриде. В соответствующем документе, известном под названием "Томо 
регио", отмечалось, что укрепление монашеской дисциплины преследовало цель 
"сохранить здоровые принципы любви и повиновения его величеству среди клириков",
 которые в свою очередь должны были прививать эти принципы королевским 
вассалам-мирянам путем "примера и проповеди" (Farriss N. М. Crown and Clergy in 
Colonial Mexico. 1759-1821. The Crisis of Eclesiastical Privilege. London, 1968,
 p. 34).
     Четвертый мексиканский провинциальный собор одобрил "Томо регио". Кроме 
того, по своей собственной инициативе собор постановил наказывать отлучением от 
церкви каждого – будь то церковник или мирянин, кто выступит и будет 
действовать против короля или отнесется с неуважением к его приказам. Этот же 
собор обратился к папскому престолу с требованием запретить иезуитский орден. 
Правда, решения собора не были утверждены королевской властью в силу того, что 
вскоре позиции сторонников просвещенного абсолютизма при мадридском дворе 
ослабли, но корона не забыла наградить Лоренсану и Фабиана: первый был назначен 
архиепископом Толедским и стал кардиналом, а второй – архиепископом Валенсии.
     Преданные королевскому трону богословы подкрепляли рега-листскую политику 
короны различного рода богословскими р правовыми аргументами. Они выдвинули 
по