зму.
     Касаясь положения в вице-королевстве Ла-Плата, видный аргентинский 
социолог Хосе Инхеньорос пишет: "Колониальная беднота, в своем большинстве 
цветная, никогда не была духовно-завоевана христианством, хотя и приняла веру 
своих господ. Негры привезли из Африки свои предрассудки, которые слились с 
католицизмом, импортированным монахами из Испании. Индейцы совсем не восприняли 
католицизм, хотя и приспособились лучше, чем негры, к его внешней обрядности. 
Даже иезуитские миссии, духовно обрабатывавшие индейцев в течение длительного 
периода, не оставили после себя ни одного племени, которое продолжало бы 
исповедовать католическую религию, хотя им и удалось внедрить христианские 
образы и символы во многие индейские легенды и верования" Ingenieros J. La 
evolucion de las ideas argentinas, v. I, parte I. Buenos Aires, 1946, p. 24-25.
     Современники спорили о причинах этого явления. Одни, подобно Бартоломе де 
Лас Касасу, винили во всем испанцев, включая миссионеров, которые не проявляли 
рвения в религиозном воспитании индейцев, относясь к ним, как к "палкам или 
камням, кошкам или собакам". Это же мнение разделял францисканец Херонимо де 
Мендиета (Mendieta G. de. Historia eclesiastica indiana, v. II, p. 64). Другие 
считали, как уже было сказано, что индейцы не воспринимали христианства, ибо 
считали его религией угнетателей, лицемерной и ложной. Третьи утверждали, что 
индейцы, не обладая развитым интеллектом, оказались неспособными постичь 
высокие христианские истины.
     Преодолеть эти препятствия не смогли ни церковники, ни королевская власть, 
ни ее представители на местах. Они оказались перед выбором: или продолжать 
репрессии против индейского населения, мобилизовав для этого инквизицию, как 
это было сделано против евреев и мавров в Испании, или смириться с фактом 
"двурелигиозности" индейцев, разрешая им если не официально, то фактически 
сохранять некоторые языческие обряды. Массовые репрессии против индейцев были 
не только дорогостоящим делом, но и угрожали вызвать ответную реакцию 
аборигенов, что было не в интересах испанцев, для которых главным оставалось 
использование индейцев в качестве источника обогащения. К тому же опыт 
показывал, что репрессии не сулили успеха. Второй же вариант обещал 
колонизаторам мир и благоденствие. Испанцы выбрали второй, не отказавшись 
полностью от первого.
     Каков же был конечный результат миссионерской работы в испанских колониях 
Америки? Что касается Мексики, то в начале XX в. мексиканский историк Мануэль 
Гамио высказал мнение, что здесь возникла "смешанная религия", вид синкретизма 
– католицизм вперемешку с языческими пережитками (Gamio M. Forjando patria (Pro 
nacionalismo). Mexico, 1916, p. 149-152).
     P. Рикар считает, что изъяны мексиканского католицизма объясняются не 
столько пережитками язычества, которые преобладают у живущих в изоляции от 
белого населения индейцев, сколько религиозным "невежеством", характерным для 
большинства верующих (Ricard P. Op. cit., p. 324-326).
     Всемерно возвеличивая деятельность миссионеров, Педро Боргес вынужден 
признать, что они не смогли осуществить своей главной задачи: не только 
формально обратить индейцев в христианство, но и заставить их мыслить и жить 
согласно христианскому вероучению (Borges P. Op. cit., p. 525).
     Так называемое "мирное" обращение индейцев в христианство, как и их 
"мирное" завоевание, приводило в конечном итоге к потере ими свободы, к 
подчинению испанцам. Солдаты неизменно следовали за миссионерами. Так печально 
закончился знаменитый эксперимент "мирного" обращения индейцев на территории 
Вера-Пас (Подлинный мир) в провинции Чиапас, предпринятый еще Лас Касасом 
(Saint-Lu A. La Vera Paz. Esprit evangelique et colonisation. Paris, 1968, p. 
371). Этим же целям служили, как мы увидим позже, и иезуитские редукции в 
Парагвае и на севере Мексики. Что касается самого процесса евангелизации 
индейцев, то он не завершен и по сей день. Пять столетий спустя после 
завоевания Америки испанцами все еще работают среди индейцев тысячи миссионеров,
 пытаясь приобщить коренное население к католической вере, однако, даже 
используя наиновейшие технические средства пропаганды, современным миссионерам 
не удается достигнуть большего, чем их собратьям в прошлые века.
     Миссионеры периода конкисты стремились полностью искоренить первобытные 
представления индейцев об окружающем их мире, уничтожить их верования. Они 
намеревались заменить "сосуд", в котором умещался духовный мир индейца, другим, 
своим собственным. Но эта операция явно не удалась.
     То, что получилось в итоге, по мнению Боргеса, было даже не религиозным 
синкретизмом, а религиозным "сандвичем". Боргес употребляет термин "religion 
yuxta-puesta" (Borges P. Op. cit., p. 521).
     Индеец к концу XVI в. исповедовал как бы две религии: католическую и свою 
собственную. Одна религия "наслаивалась" на другую. Назвать этот результат 
успехом миссионеров нельзя. Энрике Д. Дуссель, автор весьма популярной на 
Западе "Истории церкви в Латинской Америке", как и Боргес, восхваляет подвиги 
миссионеров, но и он вынужден признать, что миссионеры породили вид 
религиозного гибрида или религиозной "светотени", в которой невозможно 
определить, где кончается язычество и где начинается католицизм. "Светотень", 
по Дусселю, приняла в конечном итоге форму "народного католицизма", основанного 
на полуязыческих суевериях, который автор определяет как порождение "не совсем 
христианского сознания" (Dussel D. Historia de la Iglesia en America Latina. 
Coloniaje у liberacion (1492-1973). Barcelona, 1974, p. 131-132).
     Прямо скажем, результат более чем скромный, а ведь на достижение его 
миссионеры затратили почти пять столетий и во имя него были загублены миллионы 
индейцев!
     Число церковников в колониях росло чрезвычайно быстро. В 1559 г. только в 
Мексике было выстроено 160 монастырей и