ни было плохо в камере, но карцер всегда хуже ее, оттуда 
камера 
всегда представляется раем. В карцере человека изматывают голодом и обычно 
холодом (в 
Сухановке есть и горячие карцеры). Например, лефортовские карцеры не 
отапливаются во- 
все, батареи обогревают только коридор, и в этом «обогретом» коридоре дежурные 
надзира- 
тели ходят в валенках и телогрейке. Арестанта же раздевают до белья, а иногда 
до одних 
кальсон, и он должен в неподвижности (тесно) пробыть в карцере сутки, трое, 
пятеро (горя- 
чая баланда только на третий день). В первые минуты ты думаешь: не выдержу и 
часа. Но 
каким-то чудом человек высиживает свои пять суток, может быть, приобретая и 
болезнь на 
всю жизнь. У карцеров бывают разновидности: сырость, вода. Уже после войны Машу 
Г. в 
черновицкой тюрьме держали босую два часа по щиколотки в ледяной воде — 
признавайся! 
(Ей было восемнадцать лет, как еще жалко свои ноги и сколько еще с ними жить 
надо!). 
15) Считать ли разновидностью карцера запирание стоя в нишу? Уже в 1933 в 
хабаров- 
ском ГПУ так пытали С. А. Чеботарева: заперли голым в бетонную нишу так, что он 
не мог 
подогнуть колен, ни расправить и переместить рук, ни повернуть головы. Это не 
все! Стала 
капать на макушку холодная вода (как хрестоматийно!..) и разливаться по телу 
ручейками. 
Ему, разумеется, не объявили, что это все только на двадцать четыре часа.. 
Страшно это, не 
страшно — но он потерял сознание, его открыли назавтра как бы мертвым, он 
очнулся в 
больничной постели. Его приводили в себя нашатырным спиртом, кофеином, массажем 
тела. 
Он далеко не сразу мог вспомнить — откуда он взялся, что было накануне. На 
целый месяц 
он стал негоден даже для допросов. 
16) Голод. Это не такой редкий способ: признание из заключенного выголодить. 
Собственно, элемент голода вошел во всеобщую систему воздействия. 
17) Битье, не оставляющее следов. Бьют и резиной, бьют и колотушками, и мешками 
с 
песком. Очень больно, когда бьют по костям, например, следовательским сапогом 
по голени, 
где кость почти на поверхности. Комбрига Карпунича-Бравена били двадцать один 
день под- 
ряд. (Сейчас говорит: «И через тридцать лет все кости болят и голова»). 
Вспоминая свое и по 
рассказам он насчитывает пятьдесят два приема пыток. Или вот еще как: зажимают 
руки в 
специальном устройстве — так, чтобы ладони подследственного лежали плашмя на 
столе,— 
и тогда бьют ребром линейки по суставам — можно взвопить! Выделять ли из битья 
особо — 
выбивание зубов? (Карпуничу выбили восемь). Как всякий знает, удар кулаком в 
солнечное 
сплетение, перехватывая дыхание, не оставляет малейших следов. Лефортовский 
полковник 
Сидоров уже после войны применил вольный удар галошей по свисающим мужским 
придат- 
кам (футболисты, получившие мячом в пах, могут этот удар оценить). С этой болью 
нет 
сравнения, и обычно теряется сознание. 
18) В новороссийском НКВД изобрели машинки для зажимания ногтей. У многих ново- 

российских потом на пересылках видели слезшие ногти. 
19) А смирительная рубашка?

17 
20) А взнуздание («ласточка»)? Это — метод сухановский, но и Архангельская 
тюрьма 
знает его (следователь Ивков, 1940). Длинное суровое полотенце закладывается 
тебе через 
рот (взнуздание), а потом через спину привязывается концами к пяткам. Вот так, 
колесом на 
брюхе, с хрустящей спиной, без воды и еды полежи суток двое. Надо ли 
перечислять дальше? 
Много ли еще перечислять?21) Но самое страшное, что с тобой могут сделать, это: 
раздеть 
ниже пояса, положить на спину на полу, ноги развести, на них сядут подручные 
(славный 
сержантский состав), держа тебя за руки. 
А следователь — не гнушаются тем и жен- 
щины — стан