й 
протокол, по условиям которого Китай извинялся за причиненный державам ущерб, 
обеспечивал им ряд новых льгот и привилегий и к тому же обязывался выплатить в 
качестве контрибуции 450 млн. лянов серебра.
    Восстание ихэтуаней было, по сути, последней вспышкой агонии старого Китая. 
Оно не было обычным крестьянским движением, ибо острие его не было направлено — 
как то было во времена тайпинов — на защиту социальной справедливости, против 
произвола властей, за восстановление желанной нормы. Это было отчаянное 
выступление рушащейся старой традиционной структуры в свою защиту, за 
сохранение привычной нормы, против вмешательства чужаков, против колониализма. 
Именно поэтому и стал возможным пусть временный, но все же союз восставших с 
властями — тех и других объединяли общие интересы. Почему же их союз не привел 
к победе?
    Традиционный Китай оказался слаб не потому, что восставшие были плохо 
вооружены, хотя это сыграло свою роль. Слабость его определялась совокупностью 
многих причин и не в последнюю очередь тем, что империя находилась на 
нисходящем витке своего цикла, что внутренняя коррупция и произвол в стране 
достигли предела, что уже не было единого стержня, единой политики, вокруг 
которой могли бы сплотиться все. Страну раздирали противоречия, верхи боялись 
низов и не доверяли им, а низы, в свою очередь, презирали верхи за разложение и 
приспособленчество, за их готовность сотрудничать с колонизаторами. Конечно, 
подобные ситуации не раз бывали в истории Китая на аналогичном витке 
циклического династийного развития империи. И они, как о том говорилось, 
решались за счет мощных народных движений либо внешних вторжений, игравших 
очистительную роль, восстанавливавших порушенную злоупотреблениями норму. 
Собственно, тайпинское восстание и было такого рода движением, но оно не 
преуспело, причем в значительной мере из-за вмешательства тех же держав. 
Восстание ихэтуаней было иным по духу, по направленности, что и естественно: в 
этот момент главным, что угрожало привычной норме, было вмешательство чуждых 
привычной норме сил — не просто иностранцев, которые со временем могли бы 
китанзироваться, как то случилось с теми же маньчжурами, но структурно иных сил,
 грозивших всей системе как таковой. Как знать, при ином стечении обстоятельств 
события, быть может, могли бы повернуться иначе. Но в самом начале XX в. Китай 
был еще не готов к организованному сопротивлению. Оно началось стихийно, 
запуталось в противоречиях и не имело времени для стабилизации. Все это и 
предопределило сравнительно легкую победу небольшого войска держав над бесло-
    
    мощным одряхлевшим гигантом. И победу эту не следует считат1 неожиданной: 
она была логичной в ряду других поражений Китая. например в войнах с Францией и 
Японией.
    Вслед за победой держав Цыси предприняла, теперь уже от своего имени, 
вторую попытку реформ. Целью ее «новой политики» было стремление как-то 
приспособиться к изменившимся обстоятельствам, модернизировать экономику страны,
 аппарат административного управления. Были проведены реформы армии, 
судопроизводства, создано министерство по делам торговли. В 1905 г. была 
отменена система государственных экзаменов, альтернативой которой стала сеть 
начальных, средних и высших учебных заведений. В Китай вернулись бежавшие из 
него несколько лет назад реформаторы, причем основное знамя преобразований 
поднял теперь Лян Ци-чао, призвавший страну к осознанию чувства национальной 
общности, к пробуждению в народе гражданских чувств. И эти призывы находили 
свой отклик. Китай стремительно радикализировался. Образованная молодежь, 
немалая часть которой получала образование за границей, прежде всего в быстро 
развивавшейся Японии, была настроена весьма патриотично, ее буквально 
переполняли гражданские чувства, звавшие на борьбу за возрождение родины, за ее 
будущее. Страна была накануне новых важных событий.
    Сунь Ят-сен и Синьхайская революция
    Южные районы Китая, где ранее всего закрепились колонизаторы и были созданы 
наиболее благоприятные условия для модернизации и европеизации, включая 
миссионерские школы и колледжи, постепенно становились центром формирования 
радикально настроенной молодежи, будущих китайских революционеров. Одним из 
наиболее известных среди них был Сунь Ят-сен (1866—1925), учившийся в молодости 
в Гонолулу, где проживал его брат-эмигрант, а затем получивший образование в 
миссионерских школах и медицинском колледже Гуанчжоу и Гонконга. Хорошо 
образованный, широко эрудированный, повидавший мир. Сунь Ят-сен, как и в свое 
время Кан Ю-вэй, попытался соединить в своем лице и своем учении традиции 
классического Китая и необходимые нововведения, заимствованные с Запада. 
Созданный им еще на Гавайях и затем воссозданный в Гуанчжоу «Союз возрождения 
Китая» в конце XIX в. объединял в своих рядах сотни членов; ов ставил своей 
целью свержение цинской династии, создание в стране демократического 
правительства и проведение в Китае радикальных реформ. Попытки сблизиться с 
реформаторами встретили непонимание со стороны Кан Ю-вэя и только после 
поражения и бегства реформаторов, уже в Японии, в эмиграции (Сунь Ят-сен был 
вынужден эмигрировать после -неудавшейогтгопитии восстания в 1895 г.), эти 
попытки дали неко-
    
    торые результаты (соглашение Сунь Ят-сена с Лян Ци-чао), но ненадолго. 
Вскоре пути реформаторов и возглавляемых Сунь Ят-се-ном революционеров 
окончательно разошлись.
    Еще одна попытка поднять восстание — в разгар движения ихэту-аней, в 1900 г.
,— снова потерпела поражение. Но после разгрома восстания ихэтуаней и второй 
попытки реформ ситуация в стране, как упоминалось, стала изменяться. В Китае и 
вокруг него, в центрах эмиграции китайских студентов и иных лиц, начали один за 
другим возникать союзы и организации, ставившие своей целью радикальные 
перемены в стране. Организации издавали газеты и журналы, в которых излагались 
программы их действий, печатались лозунги и призы