яться в сторону 
США. И хотя финансовая миссия американца Мильспо — как то было прежде с 
Шустером — быстро была вынуждена из-за английских интриг прекратить свою 
деятельность, новый этап сотрудничества с США был начат в связи с реализацией 
так называемого «четвертого пункта» доктрины Трумэна, предусматривавшего 
американскую помощь слаборазвитым странам. Тем не менее, несмотря на помощь, 
экономическое положение страны на рубеже 40—50-х годов становилось все хуже. 
Это ухудшение происходило на фоне начавшейся в соседних с Ираном странах (Индия,
 Пакистан) деколонизации, связанной с уходом английских колонизаторов. 
Неудивительно, что в этих условиях национальные чувства иранцев находили свое 
наиболее полное выражение в возмущении условиями эксплуатации богатств страны 
англичанами. Вновь на повестку дня встал вопрос о взаимоотношениях Ирана с 
Англоиранской нефтяной компанией, ежегодно вывозившей из страны миллиардные 
богатства и выплачивавшей за это Ирану лишь ничтожную часть своего дохода.
    В марте 1951 г. иранский меджлис принял закон о национализации нефтяной 
промышленности Ирана, а в апреле того же года правительство возглавил М. 
Мосаддык, энергично принявшийся за проведение этого закона в жизнь. Все 
нефтепромыслы и нефтеперегонные заводы Ирана были взяты под контроль 
правительства, стали управляться назначенными им представителями. Несмотря на 
попытки вмешательства извне (вплоть до Совета Безопасности ООН и Международного 
суда в Гааге), закон о национализации был доведен до конца, включая изгнание из 
Ирана работавших в Англо-иранской компании английских специалистов и 
посдедовавшии_затем в октябре 1952 г. разрыв дипломатических отношений с 
Англией. Однако размах возглавленного "Мосаддыком движения и быстрый рост его 
личной популярности, объем сосредото-
    
    ченной в его руках власти напугали шаха и его окружение. Этим 
воспользовались враждебные Мосаддыку слои правящей верхушки Ирана, и в 
результате государственного переворота в августе 1953 г. кабинет Мосаддыка был 
низвергнут, а новое правительство Захеди не только восстановило в конце 1953 г. 
дипломатические отношения с Англией, но и согласилось на создание 
Международного консорциума для управления нефтяным хозяйством страны (40 % 
акций консорциума получила все та же Англо-иранская компания). Создание 
консорциума было мерой, в немалой степени вынужденной: в стране не было 
достаточного количества собственных специалистов, необходимого для успешной 
эксплуатации нефтепромыслов и наращивания нефтедобычи. Кроме того, консорциум 
сыграл определенную позитивную роль в деле дальнейшего промышленного развития 
Ирана, способствуя привлечению в страну капиталов из многих стран.
    Экономическое развитие Ирана в 60—70-е годы
    Вступивший в 1955 г. в так называемый Багдадский пакт и тем твердо 
определивший свои внешнеполитические позиции Иран охотно открыл двери для 
иностранного капитала, для инвестиций. Уже в 1958 г. в стране активно 
действовало около тысячи иностранных компаний и фирм с многомиллиардным годовым 
оборотом. Резко возросло и национальное промышленное строительство, в основном 
за счет казны, что вело к быстрому увеличению государственного долга Ирана (в 
1959 г.—около 27 млн. риалов). И наконец, со всей остротой перед экономически 
развивающейся страной встал вопрос о системе аграрных отношений, тянущей 
хозяйство страны в прошлое, т. е. вопрос об аграрной реформе.
    Вначале это был закон 1960 г. об ограничении земельной собственности 
(максимум — 800 га богарной и 40 га орошаемой земли; остальное выкупается 
казной и раздается крестьянам на условиях выплаты с рассрочкой на 15 лет). 
Затем—закон 1962 г., урезавший земельный максимум до 400 га, опять-таки с 
выкупом излишков казной и раздачей земель нуждающимся на условиях выплаты с 
рассрочкой. И наконец, решительная серия реформ 1963 г., по условиям которой 
максимум (500 га) был сохранен лишь для тех хозяйств, где применялись 
современная техника и наемный труд (т.е. для хозяйств 
фермерско-капиталистического типа), тогда как для всех остальных, в зависимости 
от района и местных условий, — от 20 до 100 га. Кроме того, реформа 
предусматривала создание крестьянских кооперативов типа акционерных обществ, 
национализацию лесов, а также распродажу (приватизацию) государственных- 
примышленных предприятий для- фтааасирования земельной реформы.
    
    Осуществление земельной реформы заняло около десятилетия и оказалось делом 
весьма сложным и крайне болезненным для страны. И дело отнюдь не в том, что 
преобразования были недостаточно радикальными. Скорее напротив, слишком 
радикальными для недостаточно подготовленного к ним крестьянства с его 
традиционными установками и стереотипами привычного мышления, веками 
воспитывавшегося в русле жесткого шиитского ислама. Во всяком случае, 
откровенная ставка на быстрое развитие капиталистических методов хозяйства в 
иранской деревне оказалась явно преждевременной. Старые методы хозяйства 
разрушались много быстрее, чем формировались и давали сколько-нибудь позитивные 
результаты новые. Итогом были не столько даже неудовлетворительные темпы роста 
сельскохозяйственного производства (за 15 лет, с 1960 по 1975 г., производство 
пшеницы выросло более чем в полтора раза), сколько неудовлетворенность самих 
производителей, далеко не все из которых сумели быстро приспособиться к 
радикально изменявшимся обстоятельствам. При этом по мере проведения реформы 
число не вписавшихся в нее пауперизованных крестьян все возрастало. По 
некоторым данным, за 60—70-е годы до 41% сельского населения — его беднейшая, 
нищая, неприспособленная часть — вынуждено было покинуть деревню и в поисках 
заработка переселиться в города. Неудивительно, что реформы были встречены в 
Иране с неодобрением, как естественно и то, что движ