ем, о судьбе Лаоса. Но, как бы то ни было, 
совокупность случайностей избавила Сиам от нелегкой доли колонии. С точки 
зрения анализа исторического процесса этот факт весьма важен, и в следующих 
главах мы к нему еще вернемся.
    Глава 5
     Южная и Юго-Восточная Азия: традиционная структура и колониализм
     Как легко заметить, исторический путь стран Южной и Юго-Восточной Азии в 
период колониализма имеет немало общего. Все они, если не считать Африку, были 
наиболее ранними объектами колониальной экспансии; все, кроме Сиама, затем 
превратились в колонии; для всех было характерно ожесточенное сопротивление 
традиционной структуры колониализму, завершившееся в итоге деколонизацией и 
достижением политической независимости. Конечно, эта общность судеб не была 
случайной. Географическая близость и природно-климатическое сходство стран двух 
упомянутых регионов и прежде всего наличие в них тех продуктов и ресурсов, в 
которых остро нуждались .колонизаторы, во многом объясняют причины, по которым 
именно рассмотренные выше страны южных морей оказались первым стрягтно желанным 
объектом вторжения колониального капитала.
    
     Южная и Юго-Восточная Азия — два весьма больших и достаю но заселенных 
региона, в рамках которых на протяжении ве существовали и заново возникали 
немало народов и государств, у\, разумеется, все они развивались по-своему. 
Однако есть один весьма существенный аспект, который тоже в определенной мере 
связан с общностью исторических судеб интересующих нас регионов. Речь идет о 
цивилизационном фундаменте, формировавшемся веками и тысячелетиями господства 
сложившегося образа жизни, привычных стереотипов поведения, устойчивых систем 
нравственных ценностей, генеральных мировоззренческих принципов и установок. С 
точки зрения этого потенциала духовной культуры и тесно связанной с ним 
социальной ориентации общества государства обоих регионов, за незначительными 
исключениями, весьма близки друг к другу и в этом смысле могут быть объединены 
в некий единый блок родственных структур. Это не означает, что упомянутый 
потенциал одинаков и однозначен у всех. Как раз напротив, он весьма различен по 
мощи и даже фактуре составляющих его цивилизационных пластов, что в немалой 
степени усложняет анализ, заставляя делать оговорки либо выделять варианты. Но 
в целом перед нами все же единый блок в чем-то близких и сходных структур, 
нуждающийся в аналитической оценке прежде всего с точки зрения раскрытия роли и 
значимости религиозно-цивилизационной основы этих структур традиционного 
Востока.
    Религии и религиозно-культурные традиции
     Цивилизационный фундамент любого общества опирается, как правило, на 
религию, являющуюся его главной и определяющей основой. И далеко не случайно в 
современном обществоведении столь большое внимание уделяется анализу и оценке 
религиозной основы той или иной цивилизации. В наши дни, особенно после взрыва 
исламского фундаментализма в Иране, это внимание стало общепризнанным. Тем 
более существенно учитывать этот фактор при изучении обществ, вступивших по тем 
или иным причинам в критическую фазу своего развития, когда привычная 
традиционная структура начинает испытывать невиданный до того нажим на нее со 
стороны внешних сил. Именно с такого рода ситуацией мы и имеем дело в период 
колониализма. При всей необычайной, невиданной где-либо еще в других регионах 
мира пестроте религиозно-культурных традиций, сыгравших немалую роль и 
оказывавших порой существенное воздействие на характер того или иного общества 
в интересующем нас районе Востока, мы все же ввраве говорить о некоем общем для 
всех них первичном религиозно-цивилизационном фундаменте. Этот фунда-
    мент был заложен в древности и генетически связан с ведической культурой 
древней Индии. Речь идет об индуизме и буддизме. Индуизм — религия Индии, 
преобладающего большинства индийцев. Восходя к древней религиозно-философской 
мудрости вед, а также к брахманизму со всеми его школами-даршанами, эта религия 
примерно с рубежа нашей эры начала господствовать на всей территории Индостана 
и, более того, стала быстрыми темпами распространяться в Индокитае и Индонезии. 
Хотя за пределами Индии индуизм в его вишнуистской и шиваистской модификациях 
встретился с соперничеством буддизма, а на Цейлоне буддизм даже практически 
преобладал с III в. до н. э., стоит тем не менее заметить, что влияние индуизма 
в Юго-Восточной Азии никак не может быть сброшено со счетов. Больше того, на 
протяжении веков волны индуизма, олицетворенные мигрантами из Индии, 
спорадически захлестывали заново и Индокитай, и Индонезию, и Цейлон, достигая 
отдаленных Филиппин. Поэтому даже на Цейлоне, в этой цитадели буддизма, 
практически до наших дней сохранились чисто индуистские касты, процветавшие еще 
сравнительно недавно в рамках государства Канди. Можно напомнить также и о том, 
что ввоз на плантации Цейлона, Малайи и иных государств рассматриваемых 
регионов законтрактованных индийских кули, равно как и свободная миграция 
индийских рабочих в те же страны уже в XIX — XX вв., не только сохраняли здесь 
индийско-индуистский религиозно-культурный компонент, но и в какой-то мере 
усиливали его. Как мировоззренческая система индуизм традиционно отличается 
глубиной религиозно-философской мысли. Мир всего живого, включая людей и даже 
богов, по представлениям индуистов,— это сансара, бесконечная и безначальная 
цепь перерождений, унылое бытие про-фанического, т. е. удел всего обычного, 
обыденного. Ценность этого мира весьма относительна: ведь в конечном счете весь 
феноменальный мир—это иллюзия, майя. Но зато за пределами феноменального мира, 
вне сансары, есть мир великой подлинной Реальности, где властвует Абсолют. 
Вырваться из мира сансары, достичь высшей Реальности и слиться с великим 
Абсолютом — желанная конечная цель высокоуважаемой в индуизме религиозно 
акт