недовольства, которые 
проявлялись то в сепаратистских выступлениях, а то и в открытом противостоянии 
претенденту на диктаторскую власть или очередному диктатору. Вспомним события в 
Чаде в 70— 80-х годах, когда за мощными политическими группировками Г. Уздцея и 
X. Хабре дри всем различии их политической ориентации (с опорой соответственно
    
    на Францию и Ливию) стояли все те же племенные разногласия, все тот же 
привычный и всесильный трибализм. И это не только не удивительно, а закономерно 
и естественно, ибо иной надежной социальной опоры у представителей власти в 
молодых африканских государствах просто не было и пока еще нет.
    Словом, недовольные оппозиционеры в рамках однопартийной системы обычно 
накапливают недовольство, которое ищет выхода и проявляется обычно тогда, когда 
однопартийная власть входит в состояние кризиса. Кризис же как таковой для этой 
формы власти неизбежен примерно так же, как неизбежно наступление дня после 
ночи. Дело в том, что за однопартийной и тем более диктаторской (революционной, 
марксистской, народной и т. п.) властью, как правило, следуют по пятам такие 
хорошо знакомые командно-административной системе явления, как непотизм, 
коррупция, неэффективность экономики, особенно государственного сектора (а 
стремление усилить этот сектор жизненно связано с однопартийной формой власти, 
отнюдь даже не обязательно в ее марксистско-социалистическом варианте), 
инфляция и т. д. Ведь слабость создаваемой диктаторским режимом 
административной системы как раз в том, что она не институционализирована, что 
она вынуждена вписываться в те реалии, которые у нее есть. А это значит, что 
министерства заполняются чиновниками по кланово-трибалистскому признаку, что 
администрация неумела, чиновники берут взятки и воруют, сколько могут, не видя 
в этом даже криминала: если тебе досталось право распоряжаться общим достоянием,
 то как не взять себе солидную его часть?! Это значит, что 
частнособственнический сектор экономики находится в подчиненном, зависимом от 
чиновников положении, что процветает коррупция, растут цены и инфляция и т. п.
    Это, собственно, и есть кризис. Кризис ведет к ослаблению и дестабилизации 
власти. Вот здесь-то и наступает час оппозиции, представители которой выходят 
на улицу с требованиями многопартийности, плюрализма, приватизации и 
либерализации экономики. И нередко добиваются требуемого. Наступает период 
многопартийности, у которого свои уже описанные слабости и который, в свою 
очередь, ведет к дестабилизации и ослаблению власти. И снова переворот, чаще 
всго военный, ведущий к новому витку однопартийности, диктаторского по сути 
режима.
    Бывают, разумеется, варианты, в том числе связанные с тем, что у власти в 
стране оказывается на долгие годы, десятилетия влиятельный выдающийся деятель, 
пользующийся всеобщим уважением и признанием и потому обретающий возможность 
соединить в своем лице разноречивые тенденции и выступить в качестве верховного 
медиатора. Это способствует стабильности структуры, будь то Сенегал при Сенгорс,
—Танзания-времен Ньерере или Заир под впастып Мобуту. Однако в большинстве 
случаев ситуация именно такова:
    
    правящие однопартийные режимы, погрязая в коррупции, рушатся под давлением 
оппозиции, а многопартийные режимы, приходящие им на смену, не выдерживают 
испытания властью, следствием чего являются военные перевороты, снова ведущие к 
однопартийности.
    За последние годы все чаще раздаются голоса, смысл которых сводится к тому, 
что в рамках многопартийных режимов следует вводить конституционные ограничения,
 запрещающие создание партий на моноплеменной основе. Может быть, на новом 
этапе существования независимых стран Африки это будет иметь шансы на 
осуществление и как-то повлияет на политическую реальность. Но это в лучшем 
случае дело будущего. Пока же ситуация в основном остается именно такой, как 
она выше была описана, пусть с исключениями и вариантами. В политическом цикле, 
характерном для развития большинства стран Тропической Африки в период их 
независимости, остался пока без специального внимания один аспект— •гот, что 
связан с военными переворотами и вообще с ролью военных и войн в современной 
Африке.
    Политика и военные
    Независимое государство должно иметь свою армию. Армия, как на то обращал 
внимание специально исследовавший эту проблему Г. Мирский, едва ли не 
единственная структура, которая не создается и не может создаваться в 
полиэтническом государстве по племенному признаку. Это не значит, что в рядах 
офицерского корпуса не существует клановых и земляческих связей, 
патронажно-клиентных отношений. Но это означает, что армейская структура как 
таковая неэтнична и потому в наименьшей степени поддается трибалистским 
настроениям. Поэтому армия в современных африканских странах являет собой 
хорошо организованную и как бы стоящую над этническими интересами типично 
государственную структуру, к тому же имеющую немалую внутреннюю силу и 
соответствующий авторитет. Армия обычно хорошо вооружена, базируется чаще всего 
на профессиональной основе и потому хорошо оплачивается. Быть военным, кроме 
всего, престижно, ибо открывает потенциально для каждого путь наверх, в 
правящую элиту, а то и непосредственно к власти.
    Кризисная ситуация, вызываемая многими причинами (политические описаны выше,
 об экономических речь пойдет в следующей главе), подчас приводит не только к 
дестабилизации и слабости власти, но и просто к вакууму власти. Этот вакуум 
требует своего заполнения — и именно тогда наступает время армии. Генералы, 
офицеры, а то и сержанты во главе военных подразделений выступают на передний 
план и с завидной легкостью берут власть, объявляя себя правителями страны. 
Некоторые из них после этого укрепляются в правящих кругах, проявляя себя 
умелыми политиками, другие быстро сходят на нет, подчас уступая ме