авление, от которого он никак не хотел отказываться, — 
он считал, что любые существующие боги должны быть одинаковы во всех уголках 
земли. Пактий просто заметил, что Артемида Эфесская делится своей тайной лишь с 
женщинами, которые в ежегодное празднество уходят от мужей и поклоняются богине,
 ритуально предлагая свои тела чужим мужчинам и передавая их подарки святилищу, 
от чего его богатство и слава постоянно растут.

— В этом случае, значит, некоторые из монет, которые ты получаешь каждый год в 
Эфесе, побывали в руках этих яванских женщин?

— Как соизволил выразиться Великий царь, так оно и есть. От них и из портового 
налога.

Кир выезжал из Сард и посещал какой-нибудь ионийский город, он проехал через 
Эфес, Фокею и Теос. Направившись на юг, к извилистой реке Меандр, он последовал 
по ее берегу до самого побережья, до Милета, последнего и самого знаменитого 
порта. Кир спешился в яркой, солнечной долине, лежавшей между гор, террасами 
спускавшихся к садам. В Милете не было тирана, который мог бы управлять делами 
жителей города и встретить царственного гостя. Вожди, вручившие Киру 
символические подарки, называли себя философами и учеными. Без всяких споров 
они признали его своим царем — хотя не признавали Креза — и просто спросили, 
что он от них потребует. Они объяснили, что слишком заняты и не могут себе 
позволить отвлекаться на политическую жизнь.

Кир никогда не понимал, что имели в виду греки под политической жизнью. 
Казалось, это была какая-то составляющая жизни, вносящая разлад во все виды их 
деятельности. Тиран мог следовать той или иной политике, заставляя свой народ 
делать то же самое. Иначе бы они не подчинялись никакому кодексу законов и 
никакой власти. Он решил, что жители Милета оставляют ему и политику, и 
политическую жизнь, что казалось довольно разумным решением, поскольку он был 
их монархом.

Из обычаев милетяне не могли показать практически ничего, кроме того, что они 
называли своей независимостью. Их предки приплыли сюда на корабле с запада, с 
острова Крит. Жители Милета утверждали, что живут будущими достижениями, а не 
воспоминанием о прошлом. Но Кир заметил на их улицах четырехколесные повозки и 
сбрую из Шушана; писали они на очень знакомых овечьих кожах соплеменников, 
говоривших по-арамейски; рубили дерево двусторонними топорами из Сард. Такие 
инструменты получили они от восточных народов. Они располагали египетскими 
солнечными часами — циферблат, указывающий часы тенью от гномона, указателя, 
направленного на север. И они создали карту всего известного им мира.

Еще их знающие люди, или ученые, обладали чувствительными инструментами, 
прикрепленными к огромным кольцам, позволяющим следить за движением планет по 
небу отдельно от звезд. Ученые водили Кира к мраморному надгробию Фалеса, 
торговца солью, путешествовавшего вместе с Крезом. На самом деле Фалес вычислил 
и предсказал затмение солнца, так поразившего лидийскую и индийскую армии сорок 
лет назад. Фалес работал с таблицами халдейских астрономов, определивших, что 
большой цикл солнечных затмений составляет приблизительно двадцать шесть тысяч 
лет.

Что заинтересовало Кира в высшей степени, так это теория милетян о земле как 
едином теле, окруженном вечным огнем, сквозь который иногда удавалось различить 
внешнее пространство. В этом громадном внешнем пространстве, утверждали они, по 
неизменным во времени орбитам вращались другие невидимые тела. Жизнь, считали 
они, зародилась в воде и, по крайней мере, на их земле за длительные эры 
развивалась к чему-то еще более высокому. Сколько потребовалось времени, чтобы 
рыбы стали людьми и зашагали по поверхности земли?

Анаксимандр говорил, что человек не смог бы выжить, если бы тогда, вначале, он 
был таким же, как сейчас.

Все эти сведения соприкасались с памятью Кира о величественности солнца, более 
высокого, чем все боги, о небесной природе огня и животворящей силе воды. Более 
того, поскольку жители Милета работали с удобными инструментами, Кир мог 
следить за их вычислениями, хотя сделать это было непросто без записи чисел.

Особенно ему понравилась мысль, что люди не получали предписания от невидимой 
Судьбы, а могли развиваться и превратиться в высший вид. Он заметил, что 
милетяне хорошо орошают свои сады и пускают проточную воду с горных источников 
по трубам — персам не был известен этот механизм. Вместо того чтобы взять с них 
дань, он дал им сундук с монетами Пактия на закупку