в 
Троянскую войну, которая обрела вечную славу в героических песнях Гомера. Хотя 
и стремясь к славе, лидийцы все же посвятили себя спокойной жизни. Чеканкой 
сплава золота и серебра они создали первую обменную монету, придумали игры в 
кости и мяч, перенимали чужеземные достижения в кулинарии, приспособили арфы 
для певцов, а маленькие кувшинчики — для вина и ввели обычай провозглашать 
тосты, вывозили евнухов в такие более дикие страны, как Мидия. Девушки простого 
происхождения копили себе приданое, подрабатывая проституцией. Говорят, что, 
когда жители Сард воздвигли на каменном фундаменте величественное здание, 
посвященное богам, первым их прародителям, самый крупный вклад в фонд 
строительства внесли блудницы. Они не были арийками.

Для подчиненных им городов лидийцы придумали удобный способ правления через 
местного тирана — так они называли разумного диктатора. Человек, наделенный 
такими исключительными полномочиями в Эфесе или на Самосе, мог проводить в 
жизнь пожелания Сард — в данный момент пожелания Креза, — пока вел себя 
прилично и не облагал своих подданных чрезмерными налогами. А Сарды в лице 
Креза старались проявлять терпимость и дальновидность.

Поэтому у Креза не раз возникал повод попросить совет у дельфийского оракула. 
Он был культурным и не простым человеком. Вопреки всем рассказам о нем, он 
учился пользоваться богатством, а не тратить его на украшения и не складывать в 
сокровищницу, как делали скифские или мидийские монархи. Его столовый зал 
украшали миниатюрные изделия из мрамора и бронзы, изготовленные руками умелых 
художников. Его статуи обладали уникальным, совсем новым качеством. Они имели 
сходство не с благосклонными богами или злобными чудовищами, а с обычными 
людьми. Создавать что-либо просто красивое было делом совершенно неслыханным в 
других краях, разве что на забытом Крите Миноса.

Итак, жадный до побед лидиец Крез тем не менее страшился бедствий. Связанный 
многими собственными желаниями, он все же стремился возвысить своих подданных. 
Гордость требовала окружить себя великолепием, но разум предупреждал, что за 
роскошь боги карают людей. Он боялся богини Немезиды. Возможно, величайшим его 
недостатком была неспособность принимать решения.

Ответ оракула показался Крезу загадочным. «Если перейдешь реку Галис, разрушишь 
великую империю». Ему не пришло на ум, что речь идет о его собственном царстве. 
Он считал, что владеет всего лишь богатым царством; следовательно, великой 
империей должно называть территорию мидян. Так он подумал.

И вот Крез собрал армию и повел ее на восток против персов.




ОТКРОВЕНИЕ ГУБАРУ


Весть о походе лидийцев принес гонец, когда Кир находился на нисайских 
пастбищах, готовясь к поездке на восток, в Соленую пустыню. Вместо того чтобы 
советоваться с оракулом, Ахеменид сразу же поскакал на юг проконсультироваться 
с Губару, властителем Шушана. Несколько лет его нога не ступала по теплой южной 
стране Элама, и теперь он нашел ее посвежевшей и зеленой от молодых злаков. Как 
и в первый приезд, Губару вышел из открытых ворот дворца ему навстречу, на этот 
раз он нес две одинаковые чаши, наполненные землей и водой в знак мирного 
подчинения. Губару постарел и держался достойнее; в почтительном молчании он 
ждал, когда молодой победитель поприветствует его, а Кир подумал, что эламит 
стал таким же старым, как его отец, только более уравновешенным.

— Что это такое? — спросил он.

Церемонно затаив дыхание, Губару сообщил ему: знаки подчинения земли Элама, 
платившей дань Мидии, теперь преподносятся Киру, царю мидян и персов.

Кир коснулся подношений и дал знак их убрать. Во всеуслышание он объявил, что с 
этого момента Губару назначен хшатра паван в Эламе и больше никаких перемен не 
будет.

— Ты вскормил эту землю, господин Губару, приумножил ее стада, работники поют 
на твоих полях. Страна эта стала счастливой, сохрани ее такой и дальше. Это 
говорю я, царь Кир.

Губару пришел в изумление, он выразил огромную радость и, взяв руку Кира в свои,
 спросил, чем он может послужить своему царственному гостю; Губару понимал, что 
Ахеменид не приехал бы в Шушан просто полюбоваться сельскохозяйственными 
работами.

— Однажды ты предлагал мне посоветоваться с тобой, — напомнил ему Кир, — после 
смерти Навуходоносора. Тогда я не смог приехать. Теперь я должен решить, как 
поступить с неизвестным мне правителем лидийцев.

Губару выслушал новости с севера, но ничего не сказал, пока они с царственным 
гостем сидели за пиршественным столом, а его дочь Амитис угощала их 
засахаренными финиками, мед