ным углем помещение наполнялось 
дымом, перемешанным с вредным газом. Его спальное ложе выглядело просто и грубо,
 словно жилище простолюдина. Желтая скатерть на столе была грязной и, очевидно, 
не сменялась уже в течение долгого времени.
      Если судить по различным источникам, Гуансюй с первых дней своей жизни 
обладал очень слабым здоровьем и постоянно болел. По словам некоторых врачей, 
он умер от туберкулеза и общего малокровия. Длительное время у него сильно 
болели голова и почки; он жаловался на чрезвычайную слабость. В последние дни 
своей жизни он не мог держаться на ногах.
      Угасание Гуансюя шло одновременно с медленным увяданием Цыси. Всю зиму 
1907 г. и весну 1908 г, вдовствующая императрица чувствовала себя вполне 
здоровой.
      В апреле 1908 г. она, как обычно, отправилась в Летний дворец, где 
проводила наиболее жаркий сезон пекинского лета. Но с наступлением жары стала 
страдать от дизентерии и перенесенного легкого паралича.
      Последним наиболее важным событием в жизни Цыси была встреча с живым 
воплощением будды, главой ламаистской церкви 33-летним Далай-ламой, прибывшим в 
сентябре 1908 г. из Тибета в Пекин.
      Как известно, одной из разновидностей буддизма является ламаизм (или 
тибетский буддизм). Между ламаизмом и буддизмом существенной разницы нет: вся 
теория и философия буддизма является теорией и философией ламаизма; весь 
пантеон будд, бодисатв, святых и священных стражей в равной мере относится как 
к буддизму, так и к ламаизму. Различие между ними не в содержании, а в форме. 
Ламаизм в Китае стал религией императоров и высших сановников. Вот почему Цыси 
проявляла горячую приверженность к этой религии.
      Среди многочисленных святых буддийского пантеона особое место занимает 
божество Гуаньинь. Его изображали по-разному. По утверждению индийских 
буддистов, это божество считалось мужского пола. В Китае вплоть до династии Тан 
(618—906) его рисовали в образе мужчины и в таком виде выставляли в буддийских 
монастырях. Затем, однако, оно было отнесено к женскому полу. Богиня Гуаньинь, 
изображенная с распущенными волосами и с ребенком на руках, считалась 
покровительницей матерей и детей. Ее называли также «цзю-ку, цзю-нань», что 
означало «спасительница от страданий, спасительница от несчастий».
      По традиционным верованиям, тот, у кого случилось горе, должен всем 
сердцем взывать к Гуаньинь, и, если божество услышит голос несчастного, на него 
снизойдет утешение. Божеству Гуаньинь приписывалась чудесная способность к 
перевоплощению. В облике женщины она могла появляться повсюду, чтобы приносить 
утешение, избавление от мук, чтобы прощать и любить. Ей молились женщины, 
мечтавшие иметь дочь или сына: они верили, что если Гуаньинь услышит их, то 
родится добродетельный и мудрый сын, а если родится дочь, то и она будет полна 
достоинства и целомудрия.
      Цыси любила сравнивать себя с богиней милосердия. Она внушала себе мысль 
и убеждала других, что является земным воплощением этого божества. Часто на 
дворцовых маскарадах она исполняла роль Гуаньинь.
      Резкая и азартная по натуре и чрезвычайно суеверная, вдовствующая 
императрица цинично относилась к буддизму. Считая себя буддисткой, она не 
разделяла буддийской проповеди о самоотвержении — это противоречило ее 
эгоистической натуре, поглощенной мыслями о земных наслаждениях и обогащении.
      Цыси верила в различные приметы. Особое благоговение она питала к 
иероглифу «шоу» (долголетие). Везде, где только можно, в ее апартаментах вешали 
изображение этого иероглифа или писали его красками на стенах и потолке. На ее 
халатах, кофточках и туфлях также красовался золотом вышитый иероглиф 
долголетия.
      Дурным предзнаменованием повелительница Китая считала пожары, возникшие в 
Пекине в марте 1908 г. Астрономическая обсерватория при дворе объяснила причину 
этих пожаров тем, что дух огня спустился с неба на землю, где будет находиться 
в течение 100 дней, и пожары прекратятся только тогда, когда он покинет землю и 
вернется на небо.
      Главный евнух Ли Ляньин уговаривал свою повелительницу отменить визит 
Далай-ламы по той причине, что одновременное нахождение в Пекине «живого будды» 
и Сына неба будет дурным предзнаменованием. На это она отвечала, что болезнь 
молодого императора неизлечима, поэтому нет причин отменять этот визит. Будучи 
крайне суеверной, она проявляла большой интерес к встрече с главой ламаистской 
церкви.
      Приезд Далай-ламы был совершен неспроста. Его популярность среди верующих 
поддерживалась изоляцией Тибета от внешнего мира. В связи с его приездом в 
Пекин «Китайский благовестник» писал: «Ежегодно сотни тысяч паломников бредут в 
Тибет со всех концов буддийского мира, переходят неизвестными путями громадные 
пространства, испытывают невероятные лишения, своими костями устилают дороги, 
сотнями гибнут от голода и усталости и всюду разносят славу «живому богу», а он 
таинственно, в недосягаемой европейцам глуши, сидит, окруженный несметной 
толпой лам, живущих эксплуатацией его имени».
      Эксплуатируя религиозные чувства верующих, Далай-лама считал свои 
владения независимыми от других стран. Но вот возникла непредвиденная беда: 
англичане задумали построить железную дорогу до самой границы Тибета. Ламы 
поняли, что свисток паровоза разбудит мирный сон степей, а с ним рассеется вся 
поэзия жизни кочевников. Это означало, что все богатство животного мира Тибета 
— шерсть, пушнина, мясо — потечет в чужеземные страны. Стад