до той поры Британию и доставившем,
таким образом, отцу Нерона, Клавдию, триумф, не заслуженный им  собственными
подвигами.

     3. Видя в этом  выборе  хорошее  предзнаменование,  принимая  также  во
внимание солидный возраст избранника в связи с его военной опытностью,  имея
в его сыновьях залог верности его  и  замечая  в  этих  юношах,  только  что
достигших зрелого возраста, опору доблести  отца;  быть  может,  наконец,  и
потому, что Бог уже так  все  это  предопределил,  -  он  послал  Веспасиана
принять начальство над  войсками  в  Сирии.  Предварительно,  однако,  чтобы
возбудить его рвение, он, приневоленный нуждой, всячески умилостивлял его  и
всевозможными любезностями старался расположить к себе. Веспасиан послал  из
Ахайи, где он находился вместе с Нероном, своего сына  Тита  в  Александрию,
чтобы взять  оттуда  пятый  и  десятый  легионы,  сам  он  отправился  через
Геллеспонт и  сухим  путем  прибыл  в  Сирию,  где  собрал  римские  силы  и
многочисленные союзные отряды соседних царей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

     Сильное поражение иудеев у Аскалона.
     Веспасиан подвигается к Птолемаиде.

     1.  Победив  Цестия,  иудеи  до  того  возгордились  своим  неожиданным
успехом, что никак  не  могли  умерить  свой  пыл  и,  точно  воодушевленные
счастливым роком, все настойчивее стояли за дальнейшее  ведение  войны.  Кто
только способен был носить  оружие,  бросился,  не  долго  думая,  в  поход,
предпринятый против Аскалона. Это старый город, отдаленный от Иерусалима  на
520 стадий, всегда ненавидимый иудеями  и  долженствовавший  поэтому  теперь
сделаться  первой  жертвой  их  нападения.  Во  главе  кампании  стояли  три
человека, выделявшиеся телесной силой  и  предусмотрительностью;  это  были:
Нигер  Перейский,  Сила  Вавилонянин  и  ессей  Иоанн.  Аскалон  был  сильно
укреплен, но почти без войска: в городе находились лишь одна когорта  пехоты
и один эскадрон всадников под командой Антония.

     2. В своем ожесточении  они  шли  так  быстро,  что  сразу,  как  будто
прибывшие издалека, очутились перед  городом.  Но  Антоний,  предупрежденный
заранее об их враждебном намерении, вывел уже своих всадников  и,  не  робея
перед многочисленностью и смелостью врагов, храбро выдержал их первый натиск
и отбросил назад тех, которые  подступили  к  стенам.  Новички  в  борьбе  с
опытными солдатами, пешие против конных, разбросанные  в  беспорядке  против
тесно сомкнутых рядов, с наскоро сколоченным оружием против воинов в  полных
доспехах, руководимые больше гневным инстинктом, чем  предусмотрительностью,
воюя против солдат, привыкших повиноваться слову команды  и  действовать  по
одному мановению, - иудеи были легко преодолены. Ибо как только их передовые
ряды пришли в смятение, они уже были приведены  конницей  к  отступлению  и,
таким образом, напирая на задние ряды, стремившиеся к  стене,  теснили  друг
друга до тех пор, пока все, преследуемые конницей,  не  рассеялись  по  всей
равнине. Широко и открыто расстилалась равнина перед римской  конницей,  что
значительно способствовало  победе  римлян,  для  иудеев  же  было  причиной
гибели. Бежавших римляне обгоняли и оборачивались к ним лицом;  собиравшихся
на пути бегства они вновь рассеивали и  убивали  в  бесчисленном  множестве;
другие окружали со всех сторон толпы иудеев и расстреливали их  без  всякого
труда;  иудеям  многочисленность  их,  вследствие  отчаянного  положения,  в
котором они очутились, казалась ничтожеством; римляне же,  как  их  ни  было
немного, но благодаря тому, что счастье было на  их  стороне,  считали  себя
достаточно сильными для того, чтобы одержать верх. Так как  первые,  стыдясь
своего поспешного бегства и выжидая благоприятного оборота дела, боролись со
своим несчастьем, а последние не переставали пользоваться своим счастьем, то
битва затянулась до самого вечера. В результате десять тысяч иудеев и  среди
них двое их предводителей, Иоанн и Сила, легли мертвыми  на  поле  сражения.
Остальные, большей частью раненые, с уцелевшим  еще  предводителем  Нигером,
спаслись в идумейский городок по имени Саллис. Римляне имели  в  этой  битве
только немного раненых.

     3. Это сильное поражение не смирило, однако,  гордости  иудеев;  скорее
это  несчастье  только  усилило  их  смелость.  Не  проученные  жертвами,  а
увлеченные счастьем, улыбавшимся им прежде, они дали себя заманить в  другое
поражение.  Не  выжидая  даже  столько  времени,  сколько  требовалось   для
заживания раны, они собрали все свои боевые силы, чтобы с большей яростью  и
в большем количестве еще раз напасть на Аскалон. Но вместе с неопытностью  и
другими военными недостатками им сопутствовала и прежняя судьба. Антоний  на
этот  раз  уже  заблаговременно  занял  все  проходы;  таким  образом,   они
неожиданно попали в  засаду  и,  прежде  чем  успели  выстроиться  в  боевой
порядок, были оцеплены  всадниками  и  опять  потеряли  свыше  восьми  тысяч
человек. Все остальные бежали, и между ними также  Нигер,  который  на  пути
бегства совершал еще много смелых  подвигов.  Неприятель  преследовал  их  и
загнал в укрепленную башню деревни Визедель. Чтобы  не  оставаться  долго  у
непобедимой почти башни и чтобы не оставить, однако, в живых  вождя  иудеев,
который вместе с тем был и их храбрейшим борцом, они подожгли  башню  снизу.
Когда  она  сгорела,  римляне,  полные  радости,  возвратились   назад,   не
сомневаясь в том, что и Нигер погиб. Но Нигер уцелел,  соскочив  с  башни  в
потаенное  подземелье  замка,  и  на  третий  день,  когда  иудеи  с  плачем
разыскивали его труп для погребения, он окликнул иих  снизу.  Его  появление
наполнило  сердца  иудеев  неожиданной  радостью:  божественное  провидение,
казалось им, сберегало им в его лице полководца для будущего.

     4.