ли начальники больших отделений. Он  обучал  их  передаче
друг другу военных лозунгов, трубным сигналам к насгуплению  и  отступлению,
стягиванию и развертыванию флангов, дальше, - как побеждающая  часть  подает
помощь другой части в  случае  стесненного  положения  последней,  и  всегда
напоминал им о  необходимости  хранить  присутствие  духа  и  закалить  себя
телесно. Но чаще всего он для  того,  чтобы  сделать  их  подготовленными  к
войне, рассказывал им при каждом  удобном  случае  о  прекрасном  порядке  в
римском войске и ставил им на вид,  что  они  будут  иметь  дело  с  людьми,
которые благодаря своей телесной силе и мужеству покорили  почти  весь  мир.
Еще до начала войны, говорил он, он хочет испытать их военную дисциплину  на
том, оставят  ли  они  привычные  им  пороки:  воровство,  разбойничество  и
хищничество, бесчестные поступки против их  соотечественников  и  стремления
наживаться  за  счет  разорения  своего  ближнего;  ибо  для  успеха   войны
чрезвычайно важно, чтобы солдаты принесли с собой  чистую  совесть,  те  же,
которые из дому являются уже испорченными, имеют своим противником не только
надвигающегося неприятеля, но и самого Бога.

     8. С такими и другими напоминаниями он обращался к ним  безустанно.  Он
имел уже вполне организованное войско из шестидесяти тысяч  пехоты,  двухсот
пятидесяти всадников и, кроме  этих  сил,  на  которые  возлагал  главнейшие
надежды, еще около четырех тысяч пятисот наемников. Шестьсот отборных солдат
составляли его личную стражу. Все  войско,  за  исключением  наемников,  без
труда продовольствовалось городами, потому что каждый из перечисленных  нами
городов посылал на действительную службу  только  одну  половину,  а  другую
половину удерживал у себя  для  добывания  средств  на  удовлетворение  нужд
первой, так  что  одни  стояли  под  оружием,  а  другие  употреблялись  для
различных работ и, снабжая вооруженных  съестными  припасами,  взамен  этого
пользовались защитой, доставленной им последними.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

     Иоанн из Гисхалы. - Его интриги против Иосифа и меры,
     принятые последним против них. - Иосиф вновь подчиняет
     себе несколько отпавших от него городов.

     1. В то время,  когда  Иосиф  вышеописанным  образом  правил  Галилеей,
против него объявился противник в  лице  сына  Леви,  Иоанна  из  Гисхалы  -
пронырливейшего и коварнейшего из влиятельных людей, который в гнусности  не
имел себе подобного. Вначале он был беден,  и  это  отсутствие  средств  еще
долгое время лежало камнем преткновения на пути его злодейства; но  зато  он
всегда был готов солгать и в совершенстве владел искусством делать свою ложь
правдоподобной; обман он считал добродетелью и пользовался им против  лучших
своих друзей. Он притворялся человеколюбивым, но в действительности  был  до
крайности кровожаден из корыстолюбия; всегда он носился с высокими  планами,
но строил их всегда  на  своих  гнусных  плутовских  проделках.  Начав  свою
карьеру  с  обыкновенного  разбойника,  занимающегося  своим   ремеслом   на
собственный риск, он вскоре  нашел  себе  товарищей,  не  уступавших  ему  в
смелости, сначала немногих, а с течением времени все больше и больше. Он  не
принимал ни одного, которого можно было бы легко побороть,  а  выбирал  себе
исключительно  людей,  отличавшихся  крепким  телосложением,  решимостью   и
военной  опытностью.  Так  довел  он  свою  шайку  до  четырехсот   человек,
состоявших большей частью из беглецов из области Тира и тамошних деревень. С
ними он, грабя везде, шнырял по всей Галилее, возбуждая многих, находившихся
в томительном ожидании предстоящей войны.

     2. Он мечтал уже о том, чтобы сделаться полководцем  и  носился  с  еще
более широкими планами, только  недостаток  денег  мешал  их  осуществлению.
Видя, что Иосифу сильно нравится его  деловитость,  он  сумел  прежде  всего
склонить его на то, чтобы он ему  доверил  возобновление  стен  его  родного
города. Благодаря этому ему удалось наживаться за счет богачей. Затем он под
ловко придуманным предлогом  ограждения  сирийских  иудеев  от  употребления
масла, не приготовленного иудеями, испросил у  Иосифа  право  доставлять  им
этот продукт к границе. За тирийские монеты, равняющиеся четырем  аттическим
драхмам, он покупал четыре амфоры, а продавал по  той  же  цене  пол-амфоры.
Галилея вообще производила много  масла,  а  тогда  как  раз  имела  хороший
урожай, в то время как сирийцы терпели недостаток в масле. Поставляя им  сам
один огромные партии, он нажил себе известную сумму денег, употребленную  им
вскоре против того, который доставил  ему  эту  прибыль.  У  него  сложилось
предположение, что если ему удастся низвергнуть Иосифа, то  он  сам  получит
начальство над Галилеей, а потому он приказал  подчйненным  ему  разбойникам
настойчивее  преследовать  свое  разбойничье  ремесло  в  надежде,  что  при
волнениях и беспорядках, которые подымутся во  многих  местах,  каким-нибудь
изменническим путем убить полководца, когда тот поспешит на  помощь  стране,
или же если он будет стерегаться  разбойников,  то  очернить  его  в  глазах
населения. Затем он распространял молву, будто Иосиф только  и  помышляет  о
том, чтобы все предать римлянам, и  многими  подобными  происками  добивался
падения последнего.

     3.  В  это  время  несколько  молодых  людей  из   деревни   Дабаритты,
принадлежавшие к наблюдательному  корпусу  на  Большой  равнине,  напали  на
управляющего Агриппы и Береники, Птолемея,  и  отняли  у  него  весь  багаж,
заключавший в себе, между прочим, немало дорогих  тканей,  массу  серебряных
бокалов  и  шестьсот  золотых  слитков.  Так  как  они   не   могли   утаить
награбленное, то доставили  все  Иосифу  в  Тарихею.  Последний  пориц