ажения. Но
его теперь постигла заслуженная кара за  братоубйство.  В  то  время,  когда
скифопольцы окружили иудеев со всех сторон в роще и сыпали на них  стрелами,
Симон поднял  свой  меч  и,  не  трогая  никого  из  врагов,  с  подавляющей
численностью которых он справиться не мог, в сильном возбуждении воскликнул:
"От вас,скифопольцы, я получаю заслуженное возмездие  за  мои  деяния  -  за
тудружбу к вам, которую я доказал убийством многих моих собратьев.  Кто  так
тяжело прегрешил перед своим родным  наро-  дом,  для  того  вероломство  со
стороны чужих - справедливое воздаяние. Но мне не подобает принять смерть из
рук врага - собственной рукой я прекращу свою обремененную проклятьем жизнь.
Только такая смерть может искупить мои преступления и  доставить  мне  славу
героя. Пусть никто из врагов не хвастает, что он убил меня, и пусть никто не
глумится над моим трупом". После этих слов он окинул  свою  семью  (он  имел
жену, детей и престарелых родителей)  взором,  полным  ярости  и  сожаления;
первого он схватил отца за серебристые волосы и пронзил его мечом; вслед  за
ним он убил свою мать, не выказывавшую ни малейшего сопротивления,  а  затем
жену и детей, которые  спешили  почти  навстречу  его  мечудля  того,  чтобы
предупредить неприятеля. Умертвив таким образом всю свою семью, он  стал  на
трупы убитых, высоко простер свою правую руку, чтобы не остаться скрытым  ни
для кого, и, чтобы сразу покончить с собой, воткнул себе меч глубоко в тело.
Жаль было этого  юношу,  столь  сильного  телом  и  мощного  духом,  но  его
приверженность к инородцам заслужила такую участь.

     5. За резней в Скифополисе начались и в других городах восстания против
проживавших в них иудеев. Две тысячи пятьсот было убито аскалонитянами,  две
тысячи - жителями Птолемаиды, кроме  огромной  массы  брошенных  в  темницы;
тиряне тоже убили много иудеев и еще больше заключили в кандалы;  точно  так
же иппиняне и гадариняне истребили наиболее решительных,  а  менее  страшных
заключили под стражу. Подобные  расправы  совершались  и  в  других  городах
Сирии, где только туземное население питало страх или  неприязнь  к  иудеям.
Одни только антиохийцы, сидоняне и жители Апамеи  щадили  живших  среди  них
иудеев и не допускали ни смертоубийства, ни насилия над чьей бы то  ни  было
личностью  -  быть  может,  потому,  что  они,   сознавая   свое   численное
превосходство, не придавали никакого значения начавшемуся движению, а  может
быть, что мне кажется более  вероятным,  из  сожаления  к  иудеям,  в  среде
которых они не могли заметить никаких попыток к восстанию.  Геразиняне  тоже
не  причиняли  вреда  оставшимся  у  них   иудеям,   а   тех,   которые   по
собственномужеланию покидали города, они даже провожали до самой границы.

     6. И в царстве Агриппы евреев изменнически преследовали. Он сам уехал к
Цестию Галлу в Антиохию и на время своего отсутствия вверил правление одному
из друзей по имени Ноар, родственнику царя Соема. Тогда из  Батанеи  прибыли
семьдесят мужей, знатнейшие и влиятельнейшие  из  тамошних  граждан  просили
дать им войска для того, чтобы в случае каких-либо беспорядков иметь  защиту
и средства к уничтожению планов  бунтовщиков.  Но  Ноар  при  помощи  отряда
цареких тяжеловооруженных воинов убил их всех  ночью.  Это  злодейство  Ноар
совершил  без  ведома  Агриппы.  Жадность  к  богатству   толкала   его   на
преступления против его же собственных соотечественников и всей страны; и он
с таким жестоким произволом еще долго продолжал свирепствовать, пока  о  нем
не услышал Агриппа, который, не решаясь казнить его из боязни перед  Соемом,
отнял у него  по  меньшей  мере  правление.  Мятежники  между  тем  овладели
крепостью Кипрон. В те же дни многочисленные иудеи в Махероне потребовали от
тамошнего римского гарнизона очистки ими местности. Боясь  быть  прогнанными
насильно, они согласились, выговорив себе свободный  проход;  когда  это  им
было обещано, они сдали крепость, которую немедленно заняли махероняне.

     7. В Александрии туземное население жило в постоянном раздоре с иудеями
с тех пор, как Александр в награду за оказанную ему  помощь  против  египтян
предоставил иудеям возможность селиться в Александрии  на  равных  правах  с
эллинами. Это преимущество сохранялось за ними и при преемниках  Александра,
которые отвели им даже в собственность  отдельные  кварталы  (дабы  они,  не
соприкасаясь слишком тесно  с  остальным  населением,  тем  легче  могли  бы
сохранить чистоту своих нравов) и даровали им звание македонян. После, когда
в Египте воцарилось владычество римлян, то ни первый Цезарь, ни один из  его
преемников  не  могли  ограничить  дарованные  им  Александром   права.   Но
кеприязненные   столкновения   между   иудеями   и   эллинами    происходили
беспрестанно, и хотя местная власть ежедневно наказывала массами  виновников
беспорядков с обеих сторон, взаимное ожесточение все-таки росло все более  и
более. Как только  в  других  местах  поднялись  волнения,  то  и  здесь,  в
Александрии, раздор принял угрожающий характер. В одно  собрание,  созванное
жителями Александрии по поводу отправления посольства  к  Нерону,  вместе  с
эллинами стеклось также и множество иудеев. Как только их противники увидели
их в амфитеатре, они подняли шум и с криками "враги, шпионы!"  бросились  на
них, схватили трех иудеев и потащили  вон  из  амфитеатра,  чтобы  сжечь  их
живьем, а остальных истребили в бегстве. Все иудейство  поднялось  тогда  на
месть. Вначале они бросали в эллинов каменьями, но затем они собрали факелы,
ринулись всей толпой к амфитеатру и грозили сжечь живьем все  собрание.  Они
бы это и исполнили, если бы начальник города Тиберий Александр не обуздал их
ярость. Для отрезвления их он все-таки не  сразу  пустил  в  ход  оружие,  а
прежде послал к ним влиятельнейших лиц с требованием  успо