сторонники переворота.Богатые посредством  подкупа
заручились содействием Альбина настолько, что они, не встречая препятствий с
его стороны, могли безбоязненно возбуждать мятеж; и та часть народа, которой
не нравилось спокойствие, примкнула к  тем,  которые  действовали  заодно  с
Альбином. Каждый из этих злодеев окружал себя своей  собственной  кликой,  а
над всеми, точно разбойничий атаман или тиран, царил Альбин,  использовавший
своих сообщников на ограбление благонамеренных граждан. Дошло до  того,  что
ограбленные, вместо того чтобы громко вопиять, как естественно  должно  было
быть в таких  случаях,  вынуждены  были  молчать;  те  же,  которые  еще  не
пострадали, из боязни перед подобными насилиями даже  льстили  тем,  которые
должны были бы подлежать заслуженной каре. Вообще никто не  смел  произнести
свободное слово - люди имели над собой не  одного,  а  целую  орду  тиранов.
Тогда уже было брошено семя вскоре наступившего разрушения города.

     2. Но Альбин  являлся  еще  образцом  добродетели  в  сравнении  с  его
заместителем Гессием Флором. В то время когда тот совершал  свои  злодейства
большей частью втайне и с  предосторожностями,  Гессий  хвастливо  выставлял
свои преступления всему народу напоказ. Он позволял себе всякого рода разбои
и насилия и вел себя так, как будто его прислали в качестве палача для казни
осужденных. В своей жестокости он  был  беспощаден,  в  своей  наглости  без
стыда.Никогда еще до него никто не умел так ловко опутать правду  ложью  или
придумывать такие извилистые пути для достижения своих коварных  целей,  как
он. Обогащаться за счет отдельных лиц ему казалось чересчур ничтожным; целые
города он разграбил,  целые  общины  он  разорил  до  основания,  и  немного
недоставало для того, чтобы он провозгласил во  всей  стране:  каждый  может
грабить, где ему угодно, с тем только условием, чтобы вместе  с  ним  делить
добычу. Целые округа обезлюдели вследствие  его  алчности;  многие  покидали
свои родовые жилища и бежалй в чужие провинции.

     3. В то время, когда Цестий Галл,  правитель  Сирии,  находился  вдали,
никто не осмеливался посылать к нему депутатов  для  обжалования  Флора.  Но
когда  он  прибыл  в  Иерусалим  и  как  раз  перед  наступлением  праздника
опресноков, его окружило не менее трех миллионов иудеев со  слезной  жалобой
сжалиться над изнемогающей нацией и освободить ее от Флора, губителя страны.
Этот находился рядом и стоял возле Цестия, но на поднятый против него  ропот
отвечал  язвительными  насмешками.  Цестий  сам  успокоил,   однако,   народ
обещанием настроить Флора милостивее к ним и возвратился в  Антиохию.  Флор,
чтобы сгладить в нем произведенное впечатление, провожал его до Кесарии,  но
с тех пор он начал подумывать о том, как бы вызвать  необходимость  войны  с
иудеями, в  которой  он  видел  единственное  средство  для  сокрытия  своих
беззаконий. Ибо пока существовал мир, он должен был быть  всегда  готовым  к
тому, что иудеи обжалуют его перед императором, но раз ему  удастся  вызвать
открытое восстание, тогда он  мог  надеяться  ббльшим  злом  отвлечь  их  от
разоблачения меньшего. Так он с каждым днем все  больше  усугублял  бедствия
народа, дабы этим вынудить его к отпадению.

     4. Между тем кесарийские эллины добились того,  что  Нерон  объявил  их
хозяевами города, и привезли грамоту, заключавшую в себе  это  решение.  Это
положило начало войне на двенадцатом году  владычества  Нерона,  семнадцатом
году правления Агриппы в месяце артемизии. Ужасные  последствия  этой  войны
нисколько не соответствовали первоначальным ее  причинам.  Иудеи  в  Кесарии
имели синагогу на месте, принадлежавшем эллину  этого  города.  Неоднократно
они старались приобрести в собственность это место, предлагая за него сумму,
далеко превышавшую настоящую стоимость. Но владелец ни за что не уступал  их
просьбам, а, напротив, чтобы еще больше их  разозлить,  застроил  это  место
новыми зданиями и поместил в них мастерские так, что для иудеев остался лишь
тесный и очень неудобный  проход.  Вначале  некоторые  пылкие  юноши  делали
вылазки с целью помешать сооружению построек. Но когда Флор  воспретил  этот
насильственный образ  действий,  богатые  иудеи,  к  которым  пристал  также
откупщик податей Иоанн, не нашли другого исхода, как только подкупить  Флора
восемью талантами для того, чтобы он своей властью  приостановил  дальнейшую
постройку. До получения денег он обещал все; но как только  имел  их  уже  в
руках,  он  отъехал  из  Кесарии  в  Себасту  и  предоставил  раздор  своему
собственному течению, точно он за  полученные  деньги  продал  иудеям  право
употреблять насилие.

     5. На следующий день, выпавший на субботу, когда иудеи в  полном  сборе
были в синагоге, один кесариец-бунтовщик взял горшок, поставил его вверхдном
перед самыми дверьми синагоги и принес на нем в жертву птиц.  Этот  поступок
еще более привел в ярость иудеев, так как в нем  заключалось  издевательство
над их законом и осквернение места. Более солидные и спокойные стояли за то,
чтобы еще  раз  обратиться  к  властям.  Но  страстная  и  пылкая  молодежь,
напротив, горела жаждой борьбы. С другой стороны, кесарийские забияки стояли
уже готовыми к бою, и они-то преднамеренно  подослали  жертвовавшего.  Таким
образом, вскоре завязался рукопашный бой. Юкунд, начальник римской  конницы,
на обязанности которого лежало сохранение  тишины  и  спокойствия,  устранил
жертвенный сосуд и пытался прекратить битву; но так  как  кесарийцы  ему  не
повиновались, то  иудеи  схватили  впопыхах  свои  законодатель