решившему  сохранить
Иоанна на гибель Иерусалима, Тит не только удовлетворил его коварную просьбу
об отсрочке, но и отодвинул свой лагерь далеко от города, более  к  Кидессе.
Это - укрепленный городок на  тирской  границе,  находившийся  в  постоянной
вражде и неприязни с галилеянами. Он был густо населен и имел укрепления, на
которые мог опираться в своих распрях с туземцами.

     4. Ночью, когда римские караулы снялись со своих  постов  и  удалились,
Иоанн,  улучив  свободный  момент,  поднялся  не  только  с  преданными  ему
вооруженными воинами, но и с целой толпой  неспособных  к  бою  людей  и  их
семействами и вместе с ними бежал по направлению  к  Иерусалиму.  Только  20
стадий мог он, трепеща сам за свою жизнь и свободу, таскать за  собой  толпу
женщин и детей; в дальнейшем же своем  торопливом  бегстве  он  их  покинул.
Ужасен был вопль брошенных на произвол судьбы: чем больше они  удалялись  от
своих  близких  и  родных,  тем  ближе  казался  им  враг.  Они  уже  начали
представлять себе чуть ли не за спиной тех, которые возьмут их в плен,  и  в
паническом страхе оглядывались  назад  при  каждом  шуме,  произведенном  их
собственным бегством, как будто неприятель их уже настиг. Многие  сбились  с
пути и завязли в непроходимых местностях,  а  многие,  спеша  обогнать  друг
друга, были растоптаны на дороге.  Женщины  и  дети  погибали  самым  жалким
образом. Иные имели еще столько сил, что могли звать к себе  своих  мужей  и
родственников, и трогательно умоляли их подождать. Но еще неумолимее  звучал
приказ Иоанна, чтобы они спасали самих себя и бежали  бы  туда,  откуда  они
будут в состоянии мстить римлянам и за покинутых если  последние  будут  ими
похищены. Таким образом рассеялась толпа беглецов, смотря по той прыткости и
ловкости, какой каждый из них обладал.

     5. На следующий день под стенами Гисхалы  появился  Тит  для  окончания
переговоров.  Жители  открыли  ворота,  вышли  ему   навстречу   со   своими
семействами и приветствовали его как благодетеля и  освободителя  города  от
его притеснителей. Тут же они доложили ему о бегстве Иоанна и просили его их
самих пощадить, а по вступлении  в  город  наказать  оставшихся  еще  в  нем
сторонников мятежа. Не соглашаясь сейчас на просьбы народа,  Тит  немедленно
отрядил отряд всадников для преследования Иоанна. Его самого не догнали, так
как он уже достиг Иерусалима, но из людей, бежавших вместе с ним, они  убили
около 6000, а около 3000 женщин и детей они оцепили и  погнали  назад.  Хотя
Тит был раздражен тем, что сейчас же не мог наказать Иоанна за его обман, но
за эту неудавшуюся месть он нашел достаточное удовлетворение в массе пленных
и убитых и с громким ликованием вступил в город.  Солдатам  он  приказал  по
военному обычаю разрушить  часть  стены..  Нарушителей  покоя  в  городе  он
старался обезвредить больше угрозами, чем наказаниями, ибо он опасался,  что
при выделении виновных из массы  населения  многие  из  личной  ненависти  и
вражды могут выдавать и  невинных;  а  потому  он  счел  за  лучшее  держать
виновных в постоянном страхе, чем вместе с  ними  погубить  хотя  бы  одного
невинного.  Первые,  надеялся  он,  из  страха   перед   наказанием   и   из
благодарности за помилование, быть может, сами  постараются  загладить  свою
вину, между тем как казнь невиновных ничем нельзя будет поправить. Для того,
однако,  чтобы  обеспечить  за  собой  город,  он  оставил  здесь  гарнизон,
посредством  которого  надеялся  отрезвить  беспокойные  головы  и  ободрить
приверженцев мира. Этим закончено было  подчинение  всей  Галилеи,  стоившее
римлянам много пота.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Об Иоанне из Гисхалы,зелотах,первосвященнике Анане и об их взаимных
     распрях.

     1.  При  вступлении  Иоанна  в  Иерусалим  весь  народ  устремился  ему
навстречу, и вокруг каждого сопровождавшего его  беглеца  собрались  большие
толпы, которые осведомлялись о несчастных событиях, происшедших в провинции.
Уже одно хриплое и отрывистое дыхание обнаруживало их жалкое положение.  При
всем этом у них еще хватало духа хвастать и утверждать, что они не бежали от
римлян, а пришли только для того, чтобы бороться дротив них е более  сильной
позиции; да и было бы неразумно и бесцельно рисковать жизнью  за  Гисхалу  и
подобные ничтожные городки, вместо того, чтобы сберегать силы и  оружие  для
столицы. Далее они рассказали о взятии  Гисхалы,  причем  для  многих  стало
ясно, что их разыгранное так называемое отступление было не  что  иное,  как
бегство. Когда же, наконец, сделалась известной участь пленных,  весь  народ
приуныл, ибо он видел в  этом  предзнаменование  своей  собственной  гибели.
Иоанн, однако, не дал чересчур обескуражить  себя  судьбой  брошенных  им  в
пути; обращаясь ко всякому отдельно, он старался возбуждать в них надежды  и
ободрять их к войне, превознося их силы и  средства  и  низводя  на  степень
ничтожества силы римлян. Издеваясь над  простотой  и  неведением  людей,  он
говорил: "Римляне, которые уже под деревнями Галилеи так  много  потеряли  и
разбивали свои военные машины, никогда  не  будут  в  состоянии  перешагнуть
через стены Иерусалима, если даже они вооружатся крыльями".

     2. Такими речами он  вскружил  головы  значительной  части  молодежи  и
вдохновил ее на войну; но люди рассудительные и более солидного возраста все
без исключения предвидели грядущее и оплакивали город, как будто он уже пал.
Таким образом среди жителей возник раскол.  Но  еще  раньше,  чем  вспыхнуло
междоусобие в Иерусалиме, было уже раздвоено население провинции.  Произошло
это, когда после прибытия Тита  из  Гисхалы  в  Кесарию  Веспасиан  выступил
оттуда против Ямнии и Азота, покорил их, оставил там гарнизоны и  с  большой
толпой сдавшихся ему  жителей  возвратился  назад.  Тогда  в  каждом  городе
начались волнения и междоусобицы. Едва только эти люди вздохнули свободно от
ига римлян, как они уже подымали оружие друг против  друга.  Жаждавшие  ойны
вели ожесточенную борьбу с друзьями мира. В первое время борьба  разгоралась
м