оказалось невозможным, был разработан запасной вариант. Согласно ему, Эйхмана 
намечалось переправить в Израиль на специальном корабле.

* * *

11-го мая все приготовления были закончены. Захватить Эйхмана было поручено 
Рафи Эйтану, Аврааму Шалому и Петеру (Цви) Малкину.

В 19-34 на улице Гарибальди припарковались две машины. Из одной вышли двое 
мужчин, подняли капот и стали делать вид, что пытаются устранить поломку. 
Третий член группы прятался на заднем сиденье. Вторая машина остановилась 
неподалеку и водитель «безуспешно» пытался завести мотор.

В 19-40 к остановке подошел автобус, на котором Эйхман обычно возвращался домой.
 Но в этот раз он не приехал. В следующем автобусе его тоже не оказалось. Члены 
группы захвата начали нервничать, так как, оставаясь на месте, они могли 
вызвать подозрение у местных жителей.

Наконец, подъехал еще один автобус. Из него вышел единственный пассажир. К 
счастью для израильтян, это был Эйхман.

Как только он подошел к условленному месту, его ослепили фары автомобиля. В 
следующее мгновение два человека схватили его и, прежде чем он успел издать 
хотя бы один звук, затолкали на заднее сиденье машины. Эйхмана связали, 
засунули кляп в рот и натянули на голову мешок.

— Одно движение — и ты труп, — предупредили его агенты «Моссада».

Машина рванулась с места.

Цви Аарони, один из членов группы захвата, обернулся к заднему сиденью и сказал 
по— немецки:

— Если вы будете сохранять спокойствие, с вами ничего не случится. В противном 
случае вас прикончат.

Пленник молчал.

— Вы меня понимаете? — бросил ему Аарони.

Молчание в ответ.

— На каком языке вы говорите?

Ответа по-прежнему не было. Аарони повторил вопросы на испанском. Результат тот 
же.

Но потом, пока машина ехала и ехала, один раз сделав остановку лишь для того, 
чтобы поменять номерной знак, пленник прошептал на безукоризненном немецком:

— Я уже давно покорился судьбе…

Через час Эйхмана доставили на конспиративную квартиру, расположенную на 
окраине Буэнос-Айреса. Пленник был раздет и подвергнут тщательному врачебному 
осмотру. У него обмерили череп и объем груди. Проверили шрамы, обозначенные в 
его медицинской карте, осмотрели зубы. Все сходилось.

На этой квартире он содержался более недели. Все это время его непрерывно 
допрашивали, пункт за пунктом проверяя досье на него.

К удивлению израильтян, Эйхман без всякого принуждения подробно отвечал на все 
вопросы. Так, когда сотрудники «Моссада» захотели проверить его номер, который, 
как у каждого члена СС, был вытатуирован на теле, то обнаружили на этом месте 
лишь небольшой шрам. Он пояснил, что избавился от татуировки в американском 
пересылочном лагере и сказал:

— Мои номера в СС — 45326 и 63752. А номер моей членской карточки в НСДАП был 
889895.

Тогда Аарони спросил его:

— Ваши имя и фамилия?

— Рикардо Клемент.

— А до того?

— Отто Хенингер.

Имя было незнакомо израильтянам.