патрульных машин ливанской армии.

Бронетранспортер остановился неподалеку от группы Нетаниягу и направил орудие в 
сторону израильской границы. Двое солдат выпрыгнули из бронемашины буквально в 
десяти метрах от тщательно замаскированных спецназовцев. К счастью, они ничего 
не заподозрили и, расположившись у бронетранспортера, стали пить кофе и играть 
в нарды.

По всему было видно: они явно никуда не торопились.

Видя, что операция находится под угрозой срыва, Нетаниягу принял решение 
атаковать ливанский патруль. Однако через полчаса ливанцы неожиданно прекратили 
игру и сели в БТР. Прошло еще несколько минут, и ливанская колонна двинулась в 
сторону израильской границы.

А еще через минуту из-за поворота появился черный лимузин, сопровождаемый двумя 
легковыми машинами и «лендровером». Параллельно поступила информация о 
бронетранспортере, остановившемся в двух километрах от места засады.

Барак приказал группе приготовиться к атаке и связался с Нетаниягу:

— Готовы?

— Да.

Начать операцию без команды начальника генштаба Барак не мог. Однако на КП были 
всерьез обеспокоены ливанским бронетранспортером, находившимся недалеко от 
места операции. Элазара и Гура тревожило, что орудие БТР было обращено в 
сторону Израиля.

Муки Бецер, ожидавший приказа углубиться на ливанскую территорию, слышал по 
связи голос Барака:

— Они приближаются… «Лендровер»… Еще два «джипа»… Черный лимузин… Еще одна 
машина…

— Не трогайте их! — приказал Гур.

— Почему?! — воскликнул Барак. — Все идет хорошо. Мы сможем захватить машины и 
отрезать бронетранспортер…

В этот момент Элазар взял микрофон у Гура:

— Операцию не проводить!

— Я настаиваю на продолжении операции! — возразил Барак.

Бецер отчетливо различал гневные ноты в голосе Барака.

— Машины в двадцати метрах! Я могу начать действовать! Риска нет никакого!

— Нет! — сказал Элазар.

Через час группа вернулась на базу…

То, что услышал в свой адрес Элазар и Гур от Барака, явно выходило за рамки 
субординации. На разборе несостоявшейся операции, в котором участвовали 
командиры групп, он говорил последним. Извинившись перед своими товарищами, он 
попросил оставить его наедине с начальником генштаба и командующим Северным 
военным округом. Элазар пожал плечами и предложил Бараку говорить при всех.

— Я даже думать не мог, что всего один ливанский бронетранспортер заставит вас 
отказаться от проведения операции, — медленно, стараясь контролировать каждое 
слово, каждую интонацию, произнес Барак. — Мы были готовы к тому, что машина с 
сирийскими офицерами будет прикрыта дополнительными силами. БТР, следовавший в 
восьмистах метрах от лимузина, не мог оказать ни малейшего влияния на ход 
операции. Группа Нетаниягу полностью контролировала ситуацию и в любую минуту 
могла отрезать бронетранспортер… Но вы, тем не менее, приказали отменить 
операцию. Думаю, это была последняя возможность освободить наших ребят в 
дамаске. И я уверен: если бы вы находились с нами там, в Ливане, вы бы не 
отдали этого приказа…

Элазар и Гур, не перебивая, слушали Барака.

— Но самое страшное заключается даже не в отмене операции, — продолжал он. — Ты,
 Дадо, и ты, Мота, дали повод не доверять вам, усомниться в вашем 
профессионализме! Вы, наши командиры, создали ситуацию, исходя из которой, в 
следующий раз мы просто не станем передавать на КП объективную информацию! Мы 
будем думать, что вы, не понимая происходящего, можете отдать приказ, подобный 
сегодняшнему…