Так, когда Марк Агриппа весной 13 года до н.э. возвращался в Рим, Ирод попросил 
его взять с собой Антипатра, и Агриппа согласился. Молодой человек должен был 
доставить требующий одобрения императора важный документ. Это было первое 
завещание Ирода, и в нем говорилось, что в соответствии с категорическими 
положениями иудейского закона о первородстве предполагалось сделать наследником 
царя именно Антипатра. Одновременно матери его Дорис разрешили вернуться в 
Иерусалим.

Возвышение Антипатра круто меняло положение, и отец, который так неожиданно то 
вселял надежды, то рушил планы и расчеты членов семьи, вряд ли мог избежать 
последствий. Более того, в чем бы ни состояла вина Александра и Аристобула, 
предпочтительность выбора Антипатра как старшего сына более чем сводилась на 
нет его злобным нравом и необычайным коварством, величайшей способностью 
обманывать, шпионить и делать грязную работу чужими руками. Ирод явно 
недооценивал безмерную неистребимую озлобленность, накопившуюся у Антипатра и 
его матери за время долгой ссылки в дикие края. После возвращения в Иерусалим 
Дорис только тем и занималась, что плела интриги против своих пасынков 
Александра и Аристобула, а Антипатр занимался тем же, находясь в самой выгодной 
точке — столице империи. Они с матерью не были слишком уверены в долговечности 
своего неожиданного головокружительного взлета, и их единственной заботой было 
окончательно разделаться с двумя юношами, которые все еще казались им самыми 
опасными потенциальными соперниками.

Ирода снова почти убедили в неверности Александра и Аристобула, и чуть погодя 
ему захотелось поехать с ними в Италию, чтобы Август сам рассудил, что они за 
люди, и вынес свое решение. Это, разумеется, было ошибкой. Император нуждался в 
царях-клиентах, которые бы преуспевали в делах и обеспечивали безопасность 
империи, и ему меньше всего хотелось разбираться в их домашних дрязгах. Но 
видимо, Ирод считал, что не может не посоветоваться с Августом, поскольку 
события затрагивали вопрос престолонаследия в его царстве: вопрос, последнее 
слово в котором принадлежало императору, но тому наверняка требовался совет 
Ирода. А воля последнего теперь коренным образом изменилась — вместо не совсем 
определенного понимания, что его наследниками будут Александр и Аристобул, в 
его первом завещании конкретно назывался Антипатр. Царь, вероятно, думал, что 
Август легко согласится с его предложением, если узнает о пороках молодых людей 
из первых рук. Во всяком случае, Ирод нуждался в поддержке более 
могущественного лица: брали свое проклятья многоженства, собственная 
подозрительность, растущая с годами нерешительность, и Ирод начинал сомневаться 
в собственных суждениях.

Итак, не упуская случая демонстрировать дружественные жесты, включая дары 
Афинам и согласие на почетное председательство на Олимпийских играх, Ирод с 
Александром и Аристобулом отправляется на встречу с Августом в Аквилее на 
Адриатике. Выслушав обвинения против молодых людей, император не счел их 
достаточно вескими; предположение, что они, по существу, намеревались убить 
Ирода, было явно беспочвенным, а взволнованное заверение Александра в их 
преданности выглядело достаточно убедительным. Август отверг обвинения в их 
адрес, в то же время дипломатично допустив, что оба заслуживают упрека, 
поскольку дали повод для такой молвы. После этого он убедил Ирода забыть обиды 
и помириться с обоими юношами, и тот, как и следовало, простил их. В качестве 
особой любезности Ирод получил заверение, что, когда придет время, ему будет 
позволено самому назначить себе наследника — необычная уступка монарху-клиенту, 
свидетельствующая, что, несмотря на все скандалы, вера Августа в эффективность 
его правления не была подорвана. Итак, Ирод, вручив императору 300 талантов в 
качестве пожертвования на зрелища и бесплатный хлеб жителям Рима, вернулся 
домой с прощенными им сыновьями. С ними же вернулся и их старший сводный брат, 
делавший вид, что в восторге от этого примирения.

Когда все они вернулись в Иерусалим, Ирод направился в храм, где обратился к 
народу. Воздав благодарность Богу и императору за восстановленное согласие в 
семье, он сделал сообщение о порядке престолонаследия. Сам он, по его словам, 
не намерен при жизни отказываться от власти — об этом его якобы настоятельно 
просил Август — но что Антипатр, Александр и Аристобул будут в дальнейшем 
возведены в более высокое достоинство, так, как после его ухода они поделят 
царство между собой. Иными словами, Ирод оставил мысль о передаче царства как 
единого целого Антипатру или кому-либо еще. И все же за Антипатром оставалось 
первое место; практический смысл приоритета оставался неясным, но его 
существование было бесспорным. В подтверждение можно отметить, что в свое время 
Антипатру предстояло взять в жены дочь Антигона, последнего хасмонейского царя.

Антипатр, однако, был далеко не удовлетворен новым решением, с его точки зрения 
— явным отходом от успеха, которого он достиг, когда совсем недавно вез Августу 
первое завещание Ирода. Потому что новый план означал, что его сводным братьям, 
пусть даже ниже его по положению, предназначалось делить с ним власть и тем 
самым ослаблять его собственное положение. Они, в свою очередь, также выражали 
недовольство, что, несмотря на их освобождение от всех обвинений в неверности, 
Антипатру все еще отводилось в будущем первое место. Кроме того, в отличие от 
Антипатра, они имели привычку выражать свои чувства вслух, а сказанное ими 
могло дойти до Ирода. Поэтому Антипатр с матерью снова принялись подрывать 
репутацию братьев и постарались, чтобы и Саломея с Феророй добавили яду в уши