тельных сооружений обеспечили необходимую подготовку: чтобы 
осуществить свой план, Соломон нуждался в установлении мира на границах 
государства.
 Сегодня поставленная Соломоном задача вряд ли может кого-то удивить. Но в то 
время, когда правитель огромной империи рассматривался как представитель Бога 
на земле или даже как богоподобное существо, когда закон представлялся простым 
осуществлением личной воли и был игрушкой в руках властителя, позиция Соломона 
казалась совершенно новаторской, даже в сравнении с политикой Саула или Давида.
 Удивляло, что все определялось не столько личными способностями Соломона 
твердой рукой командовать армией, сколько подчинением всей нации его личной 
воле, следованию его курсу на установление мира и стабильности. 
Монотеистическая религиозная основа, определявшая его политические планы, также 
отличалась от теорий классической философии, греков и римлян, которые видели в 
установлении закона и порядка не только суть всех начинаний, но и путь для 
освобождения личности от страданий.
 Очевидно, что прежде всего юный правитель стремился защитить границы и лишь 
затем перейти к осуществлению планов, связанных с внутренней политикой. 
Несмотря на то что в Книге Царств лишь фрагментарно рассказывается о военных 
событиях периода правления Соломона, об одном из них, происшедшем сразу после 
смерти Давида, говорится достаточно подробно.
 На Востоке существовал обычай оповещать соседние государства о перемене 
правителя, после чего дружественно настроенные отправляли особое посольство к 
новому монарху. Известно о неприятном казусе, произошедшем во времена Давидова 
царствования, с правителем аммонитян.
 Соломон осмелился сделать то, что могло означать только новый поворот во 
внешней политике страны, – заключить союз с Египтом. Несмотря на некоторый 
экономический спад, страна на берегах Нила по-прежнему оставалась воплощением 
порядка, примером строительного искусства и прекрасной военной организации.
 Для Соломона оказалось не так-то просто преодолеть враждебное отношение к 
Египту со стороны придворных и еврейской нации в целом. Еще большее 
дипломатическое искусство потребовалось ему, чтобы склонить к союзу египетского 
фараона. В Библии это событие описано как первый успех в международной политике 
Соломона (3 Цар., 3: 1).
 Царю пришлось проявить особое умение, поскольку из-за внутренних проблем 
Египет не предпринимал активных действий и не искал никаких внешних контактов. 
Вместе с тем такой союз давал ему и определенную выгоду, поскольку предполагал 
заключение экономических соглашений, облегчавших провоз товаров из Финикии в 
Египет. Возможно, и евреи стремились покупать египетских лошадей и вооружение. 
Фараон не мог игнорировать установления отношений с одной из быстро растущих и 
перспективных стран за пределами Месопотамии. Поборов свое высокомерие, он 
принял предложение о союзе. И еще одно обстоятельство сыграло роль в 
налаживании связей с израильтянами. Поскольку ливийцы пытались захватить власть,
 создавая напряженность внутри Египетского царства, любая поддержка извне или 
даже ее возможность усиливала позиции фараона. Прочность соглашений была 
закреплена женитьбой Соломона на дочери фараона, ставшей главной женой.
 Подобные отступления от еврейской традиции оказались возможными только потому, 
что Соломон был сильной и самодостаточной личностью. Можно упомянуть в связи с 
этим о новшествах, введенных в Египте: местным женщинам запрещалось выходить 
замуж за иностранцев.
 Следовательно, можно признать, что женитьба в первую очередь рассматривалась в 
обоих государствах как политическое мероприятие. Соломон привез свою жену в 
город Давида, «доколе не построил дома своего» (3 Цар., 3: 1).
 Вначале посольство Соломона в Египет никак не могло решить свою задачу, 
поскольку при дворе фараона жил в изгнании принц Адер из Идумеи. Еще ребенком 
он ускользнул от Иоава во время кровавой расправы с идуметянами, учиненной 
Иоавом после нарушения ими соглашения и нападения на живших среди них евреев.
 Сначала Адера привезли к мадиамитянам, которые были союзниками его отца, затем 
он отправился в Фаран, расположенный на западном побережье залива Акаба, где 
вокруг него собралась группа сторонников. Теперь образовавшийся небольшой двор 
появился перед фараоном, с радостью предложившим им убежище, поскольку их 
противодействие могло быть использовано в будущем против Давида. Фараон 
пожаловал беглецам землю, дома и установил содержание, но не осмелился оказать 
военную помощь, очевидно выжидая время.
 Теперь юный доблестный принц знал, как следует искать расположение при дворе, 
и фараон отдал ему в жены сестру своей главной жены. В Библии упоминается 
египетская царевна Тахпенеса, а также Генуват – сын, родившийся от этого брака. 
С младенчества он воспитывался вместе с другими принцами при дворе фараона – 
такова была традиция, обычно подобным образом поступали с евреями благородных 
кровей.
 Еще более удивителен тот факт, что ни сестра царицы, ни сам фараон, ни позже 
жена Соломона не упомянуты по именам, – такова была традиция: обозначать 
степень родства (фараон, дочь фараона), если речь шла о конкретной личности, 
представителе семьи. Когда в поздние годы правления Соломона упоминается новый 
фараон Египта, он назван по имени. Им оказался ливийский правитель Сусаким I 
(945 – 924), который занял Иерусалим на четвертый год правления Ровоама, в 927 
– 926 годах до н. э.
 Интересно, что он назван не фараоном, а «египетским царем». Очевидно, подобное 
историческое упоминание должно было отличить его от хорошо известного фараона – 
настоящего фараона времени Соломона. Только один этот факт указывает на то, что 
Сусаким не являлся тестем Соломона, поскольку Иеровоам осадил противника и 
сражался с его сыном. Более того, подобное утверждение разруш