лей и о религии. Парадокс 
развития заключается в том, что и вавилоняне, и ассирийцы, и хетты – великие 
народы, чьими достижениями мы до сих пор восхищаемся, были поглощены нацией, у 
которой не было собственной культуры.
 Однако ассимиляции культур не происходило, они приняли язык и письменность 
арамейцев, которые стали таким же средством общения между народами, как латынь 
в Средние века.
 Возможно, арамейцы были хорошими дипломатами и удачливыми купцами, искусными в 
общении и в письме, легко приспосабливающимися и скромными. Став нацией, они 
выполнили свою миссию. Когда в 700 году до н. э. на их территорию вторглись 
первые арабские племена, арамейцы двинулись в Сирию и Месопотамию, где уже 
говорили на их языке. И впоследствии, когда в ассирийско-вавилонских странах 
начали править персы, население сохранило арамейский, который уже 
распространился повсеместно и стал единым государственным и деловым языком 
своей державы.
 Евреи сопротивлялись арамейскому влиянию дольше других народов. Когда в 701 
году до н. э. ассирийский правитель Сеннахирим осадил Иерусалим, то отправил 
для переговоров с осажденными своего главного дипломата, владевшего многими 
языками. Представители царя Езекии отказались говорить с ним на еврейском, 
чтобы стоявшие на стенах крепости простые люди не могли следить за ходом 
переговоров. Ассириец с презрением настаивал: он будет говорить по-еврейски 
просто потому, что хочет, чтобы люди поняли его и отвернулись от правителя: «И 
сказал Елиаким, сын Хелкинии, и Севна и Иоах Рабсаку: говори рабам твоим 
по-арамейски, потому что понимаем мы, а не говори с нами по-иудейски вслух 
народа, который на стене. И сказал им Рабсак: разве  только к господину твоему 
и к тебе послал меня господин мой сказать сии слова? Нет, также и к людям, 
которые сидят на стене, чтобы есть помет свой и пить мочу свою с вами. И встал 
Рабсак и возгласил громким голосом по-иудейски, и говорил, и сказал: слушайте 
слово царя великого, царя Ассирийского!» (4 Цар., 18: 26 – 27).
 Очевидно, что и через сотню лет после смерти Соломона арамейский оставался 
международным дипломатическим языком, который также использовали 
высокопоставленные евреи, хотя простые люди понимали только свой.
 Надпись на туннеле Силоа в Иерусалиме, датируемая временем правителя Езекии, 
написана древнееврейскими буквами. Во времена Соломона, когда в государствах 
Междуречья не было единой власти, даже высшие чиновники в Палестине не 
использовали арамейский. Данное обстоятельство также подчеркивает значение 
эпохи Соломона, когда появились условия для установления единства и цельности в 
еврейской религии и языке, а также была заложена твердая основа, и, несмотря на 
внешние проблемы и внутренние конфликты, через несколько десятилетий появились 
оригинальные тексты, написанные на еврейском языке, – Книги Пророков. Не имея 
этой духовной силы, еврейский язык никогда не смог бы противостоять арамейскому,
 поглотившему языки более могущественных наций. Когда арамейцы обрушились на 
евреев, последние уже настолько окрепли, что смогли выдержать все испытания и 
не раствориться в культуре завоевателей. Даже племя кутиев из Вавилона, 
территорию которых заселили ассирийцы после разорения еврейского государства 
около 700 года до н. э. (то есть примерно во время царствования Езекии), 
принявшие иудейскую религию, сохранилось, и их потомки живы сегодня, тогда как 
самаритяне, принявшие еврейскую культуру, но сохранившие арамейский язык, были 
поглощены евреями. Ясно, что система письма, с помощью которой была переведена 
на их язык Тора, основывалась на древнееврейских знаках. С другой стороны, 
евреи смогли сохранить свой язык, хотя даже во время рассеяний и вавилонского 
изгнания арамейский стал доминировать в их повседневной жизни, и даже 
использовался для написания религиозных и светских сочинений.
 С 500 года до н. э. еврейская письменность перешла на арамейский, и даже после 
создания еврейского алфавита во II веке до н. э. вплоть до настоящего времени 
используются квадратные знаки. Таким образом, евреи, несмотря на использование 
арамейского в своей жизни, смогли во время изгнания претворить воспринятый ими 
арамейский в национальную еврейскую письменность и сохранить арамейский в живом 
бытовании на протяжении столетий. Но теперь, наконец, вернемся в Вавилон!
 Лесные богатства северного Ханаана, так же привлекавшие Вавилон, как и Египет, 
доставлялись по Евфрату, не менее удобному пути, чем морской из Финикии в 
Египет. Торговые связи всегда оказывались дорогами, где осуществлялся 
интенсивный культурный обмен. Всматриваясь в глубь веков, мы видим, что, 
несмотря на различия между Палестиной, Вавилоном и Ассирией, образование 
могущественного Аккадского государства в северном Вавилоне после первой великой 
империи Саргона I было закономерным. Любопытно заметить, что аккадская культура 
способствовала распространению вавилонских достижений (календаря и законов) по 
всему Ближнему Востоку. Именно благодаря этим двум фундаментальным новшествам 
аккадская культура оказала столь существенное влияние на народы Ближнего 
Востока.
 Нелишним будет также заметить, что политическая организация Аккада ни в чем не 
уступала египетской. Правитель тоже обладал неограниченной властью: 
устанавливал законы, возглавлял во время войны армию и был высшим судьей, к 
которому мог обратиться любой гражданин, даже минуя местные власти.
 Как и в Египте, правитель возводился на трон посредством священного 
миропомазания, после которого один из верховных жрецов возлагал на его голову 
золотой венец. Точно так же огромное внимание удалялось великолепию парадных 
одежд и придворному церемониалу.
 За системой сбора налогов, которая была даже более развитой, чем египетская, 
наблюдала комиссия, которую также возглавлял визирь. Сохранившиеся расписки 
показывают, что даже солдаты должны были платить налоги. Уже во времена 
Хаммурапи существовали официальные записи рождений, свадеб и смертей, так что 
можно было точно установить численность населения.
 Здесь существовали четкие различия между