аллическими щитками, они 
были на 
голове, прикрывали сверху хобот, шею и бока слона. Боковые щитки бывали 
оснащены шипами, 
что повышало их защитные свойства. Вооруженному слону были не страшны ни стрелы,
 ни удары 
копий и мечей. Единственное по-настоящему уязвимое место слона — его «лицо». Во 
время 
сражений немного подпиленные бивни защищали специально надетыми металлическими 
колпаками, но это снижало чувствительность и ориентировку слона. И, конечно, 
кончик хобота и 
глаза слона трудно было защитить от ранения. В Индии даже существовал 
своеобразный тест на 
мощь удара воина — тот, кто мог перерубить бивень слона одним махом, 
признавался как очень 
могучий воин. Известно, что в битве при Халдигхати махарана Пратап применил 
следующий 
прием: его знаменитая боевая лошадь Четак сумела встать передними копытами на 
голову слона 
могольского полководца Ман Сингха, и слон от такой наглости и неожиданности 
сначала ошалел, 
а придя в себя, возопил и бросился бежать. Сам Пратап тем временем успел 
отрубить руки 
погонщику вражеского слона; Ман Сингх ухитрился перескочить на коня. Это был 
без сомнения 
один из самых драматических моментов сражения, поскольку в поединке участвовали 
лично 
полководцы. 
Боевой слон получал «в руки», т. е. в хобот, особое оружие. Это могла быть 
тяжелая 
металлическая цепь. Но чаще всего в боевых условиях применялся тип огромного 
кистеня — два 
соединенных цепью тяжелых металлических шара, утыканных шипами и ножами. Этим 
кистенем 
или цепью он расчищал путь перед собою, расшвыривая и раня всех, кто попадался 
на пути. 
Пребывание в обстановке сражения, среди толкотни, крови, летящих стрел и других 
ужасов битвы 
чрезвычайно возбуждало обычно флегматичного и рассудительного слона, он 
приходил в 
неистовство и сражался «бешено». Индийцы считают, что такое поведение слона 
бывает только 
еще во время течки, поэтому в поэмах боевых слонов сравнивают с влюбленными 
слонами. 
Иногда говорят, что перед битвой слона поили патокой, опийным настоем или 
пальмовым вином, 
но это все-таки представляется не очень разумным, учитывая, что он несет 
ответственность за 
жизнь многих людей или даже самого правителя или военачальника. Надо полагать, 
что часто 
встречающиеся описания воина, в том числе и слона-воина, как неуправляемого, 
опьяненного 
битвой — это своеобразная формула комплимента, указание на «гибельный восторг», 
отчаянную 
доблесть героя, и не должны пониматься буквально. 
На спине боевого слона, ближе к шее, укреплялся специальный паланкин, башенка — 
«хоуда», 
или, как говорил Афанасий Никитин, «городок». В ней именно под балдахином или 
без него сидели 
те, кого слон вез. Перед нею, прямо на шее слона, сидел погонщик-махаут. Хоуда 
раджи, 
командующего войском, была снабжена знаменами, зонтом — знаком царской власти, 
и другими 
регалиями. Эта башенка имела восьмиугольную форму, была хорошо защищена 
маталлическими 
пластинами, и седок выглядывал из нее только выше уровня груди. В наши дни в 
чем-то подобном 
в Раджастхане возят туристов; надо сказать, что непривычному человеку сидение 
на спине 
идущего слона представляется делом весьма непростым: тебя качает постоянно и с 
очень 
большой амплитудой по высоте. Причем не из стороны в сторону, а по каким-то 
более сложным 
траекториям, с четырех горок одновременно, и ты цепко держишься за края сиденья,
 чтобы только 
не вывалиться. Можно представить себе, что для воина требовалась особая выучка 
и сноровка и в 
этом деле. Хоуда бывала изумительно красиво украшена; отделка бархатом, 
вышивкой, росписью, 
каменьями и жемчугами не была чем-то невиданным. Металлические пластины бывали 
гравированные и часто медные, блестели как золото. Иногда особо осторожные 
ездоки применяли 
полностью металлич