вставал, стал подобен следу верблюжьего копыта, оттого что я мало ел. Кости 
моего позвоночника были похожи на ряд веретен и когда я был согнут, и когда 
распрямлялся, оттого что я мало ел. Как торчат балки старой хижины, так торчали 
мои ребра, оттого что я мало ел. И как в глубоком колодцсвиден блеск низко 
стоящей воды, так в моих глазницах был виден блеск моих запавших глаз, оттого 
что я мало ел. И как ободранная ножом горькая тыква трескается и вянет от ветра 
и солнца, так увяла кожа моей головы, оттого что я мало ел. Когда я думал, что 
коснусь кожи на животе, я на деле хватался за кожу на спине, и, когда я думал, 
что коснусь кожи на спине, я на деле хватался за кожу на животе, так 
приклеилась кожа моего живота к спине, оттого что я мало ел. Когда я думал 
успокоиться, я падал ничком, оттого что мало ел. Чтобы мне стало легче, я 
ударял по своим членам рукой, и, когда я делал так, погибшие волосы осыпались с 
моего тела, оттого что я мало ел.


Некоторые люди, увидев меня тогда, сказали: «Черен отшельник Готама». Некоторые 
сказали: «Не черный отшельник Готама, он коричневый». Другие сказали: «Не 
черный и не коричневый отшельник Готама, его кожа цвета рыбы мангуры»
[127]
, настолько изменился чистый и незапятнанный цвет моей кожи, оттого что я мало 
ел.


Тогда я подумал, что отшельники и брахманы прошлого, страдавшие от внезапных, 
острых, резких и жестоких болей, в любом случае не страдали больше, чем я 
теперь. (То же об отшельниках и брахманах в будущем и настоящем.) Но 
посредством этих жестоких мучений я не достиг сверхчеловеческого и истинно 
благородного знания и понимания. Возможно, существует другой путь к 
просветлению. Тогда я подумал: вот я ясно представляю, как, когда мой отец 
шакья работал
[128]
, я сидел в прохладной тени дерева сизигия и без чувственных желаний, без злых 
мыслей достиг первого транса радости и удовольствия и пребыл в нем
[129]
. И транс этот возник от уединения и был объединен с раздумьем и обнаружением. 
Возможно, это путь к просветлению. Тут возникло в согласии с внимательностью 
сознание того, что это и был путь к просветлению. Тогда я подумал: зачем мне 
бояться этого счастливого состояния, лишенного чувственных желаний и злых 
мыслей? И я подумал, что я не боюсь этого счастливого состояния, лишенного 
чувственных желаний и злых мыслей.

Тогда я подумал, что нелегко добиться этого счастливого состояния, когда мое 
тело так истощено. Что, если теперь я приму сытную пищу, рис и кислое молоко... 
А в то время пять монахов сопровождали меня, думая: когда отшельник Готама 
обретет Учение, он расскажет нам о нем. Но когда я принял сытную пищу, рис и 
кислое молоко, пять монахов в отвращении оставили меня, говоря: «Отшельник 
Готама живет в изобилии, он оставил усилия и обратился к жизни в изобилии».

И вот, приняв плотную пищу и приобретя силу, без чувственных желаний и злых 
мыслей я достиг и пребыл в первом трансе радости и удовольствия, возникающем от 
уединения и объединенном с раздумьем и обнаружением. Тем не менее возникшее 
тогда приятное ощущение не сломило мое сознание
[130]
. Когда я прекратил раздумье и обнаружение, я достиг и пребыл во втором трансе 
радости и удовольствия, возникающем от сосредоточения, сопровождающемся 
внутренней ясностью и закрепляющем сознание на одной точке, без раздумья и 
обнаружения. С невозмутимостью по отношению к радости и отвращению я пребывал 
внимательным и в сознании и испытал телесное удовольствие, которое благородные 
описывают как «пребывание невозмутимое, внимательное и счастливое», и достиг 
третьего транса и пребыл в нем. Отказавшись от удовольствия и отказавшись от 
боли, вплоть до исчезновения восторга и уныния, я достиг четвертого транса и 
пребыл в нем, а в нем нет ни боли, ни удовольствия, но есть чистота 
внимательности и невозмутимости.


Так с сознанием сосредоточенным, очищенным, незапятнанным, лишенным загрязнений,
 гибким, ловким, твердым и неуязвимым я направил свое сознание на знание 
воспоминаний о моих прежних существованиях. Я вспомнил многие предшествующие 
существования: одно рождение, два рождения, три, четыре, пять, десять, двадцать,
 тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысячу, сто тысяч рождений; многие циклы 
распада вселенной, многие циклы ее развертывания, многие циклы ее распада и 
развертывания. И вспомнил, как там меня звали, к какому я при надлежал роду, 
какого был цвета
[131]
, чем зарабатывал на жизнь, какие удовольствия и боль переживал, каков был 
конец моей жизни. Умерев там, я рождался в другом месте. И так я вспомнил 
многие мои бывшие существования с их частными способами и подробностями. Это 
было первое знание, которое я приобрел в первую стражу ночи. Невежество было 
рассеяно, возникло знание. Мрак был рассеян, возник свет. Так бывает с тем, кто 
пребывает бдительным, напряженным и решительным.