страдания, фундаментальной проблемой в их философии стала природа личности. 
Учение об этом сформулировано в разделении индивида на пять групп или кханд: 
тело
(рупа),
чувство
(ведана),
восприятие
(санья),
совокупности
(санкхара)
и сознание
(виньяна).
Не только личность, но и все вещи разложены на воспринимаемые элементы. «Все 
вещи лишены атмана», точно так же, как колесница — это всего лишь совокупность 
дышла, оси, колес, рамы и шеста для флага. У этого аргумента есть замечательная 
параллель с позицией Юма:


«
Идея субстанции, равно как и идея модуса, не что иное, как совокупность простых 
идей, объединяемых воображением и наделяемых особым именем, с помощью которого 
мы можем вызвать эту совокупность в собственной памяти или в памяти других 
людей. Различие же между этими идеями в том, что мы относим обычно особенные 
качества, образующие субстанцию, к некоему неизвестному нечто, которому они, по 
нашему предположению, принадлежат
.»


Что касается вопроса об атмане, буддийская позиция черпает свою силу в смелости 
противоположной теории. Буддистам было легко приводить доводы против теории 
души, базирующейся на самонадеянных утверждениях, которые не могли получить 
опытного подтверждения. Тем не менее уверенность в существовании души 
подразумевает наличие того принципа, который, несмотря на построения буддистов 
и последователей Юма, так и не исчез из философии. Почему эти группы ощущений и 
мыслей кажутся независимыми центрами, каждый из которых представляет собой мир 
в миниатюре? Как говорит Уильям Джеймс, «...когда Петр и Павел просыпаются в 
одной кровати и понимают, что они спали, каждый из них обращает свое сознание 
назад и устанавливает связь с только одним из двух потоков мысли, прерванных на 
время сна»
[353]
. Проблема индивидуальности волновала и веданту. В ее философии вопрос решался 
или через рассмотрение каждого индивида как предельной сущности внутри 
параматмана, или через обращение к доктрине, согласно которой множественность — 
это иллюзия,
майя.
Но в раннем буддизме не упоминается концепция
майи,
и общепризнанно, что, когда она встречается в веданте, она представляет собой 
заимствование из более поздних форм самого буддизма
[354]
. Неясно, против какой именно формы доктрины атмана была направлена выраженная 
в канонических текстах буддизма концепция. Она могла изначально опровергать 
какую-то форме санкхьи или учения джайнов
(нигантх),
но в терминах, использованных в ней, ничто не свидетельствует о том, что 
возражения адресованы непосредственно санкхье. Однако доктрина атмана не 
является главной темой и в записях диспутов с нигантхами.

Решить, насколько близка к первоначальным буддийским представлениям формула 
пяти кханд в качестве выражения доктрины не-души, так же трудно, как и в случае 
с Цепью Причинности. Она изложена во второй проповеди, которую приписывают 
Будде, но эта проповедь с ее формальной классификацией, вопросами и ответами 
кажется продуктом метода Абхидхаммы, превращенным в диалог. Как бы ни была 
впервые сформулирована данная доктрина, в настоящее время она вместе с Цепью 
Причинности составляет главную теоретическую основу буддизма. В Абхидхамме 
количество санкхар увеличено, там приведен перечень из 52 составляющих, 
различных психических состояний, возникающих и исчезающих. Чувства и органы 
чувств также подразделены согласно их функциям и возможностям, и целью их 
оказывается разложение личности на элементы, ни один из которых нельзя 
отождествить с постоянным атманом. Было сделано много попыток выйти за пределы 
этой формулировки буддийских принципов. Одно время было модно представлять 
Будду абсолютным рационалистом, выступающим против всех форм «анимизма», учащим 
атеизму и конечному уничтожению. По мнению другого автора:

«Этому аристократическому и философичному буддизму... историк должен 
противопоставить не клерикальный буддизм, существование которого, хотя и 
засвидетельствовано не так подробно, не становится от этого менее определенным: 
в разных кругах вера принимает разные формы. Гениального человека, которым 
считали Будду рационалисты, почитал и народ. Поглощенные тонкой медитацией и 
выполнением обрядовых практик, миряне не забывали и о завещанных Упанишадами