о провозгласил себя "другом и защитником 300-миллионного 
мусульманского населения". Весь этот паломнический маскарад прикрывал далеко 
шедшие колониалистские планы германского монополистического капитала. 
      Крестоносная пропаганда была пущена в ход и в годы первой мировой 
империалистической войны. Каждая из обеих враждующих группировок прибегала к 
религиозному камуфляжу. Апологетам "священной войны" ни в малейшей степени не 
мешало то, что христианские государства, воевавшие между собой, были, подобно 
средневековым крестоносцам, связаны с силами ислама. В начале войны бременский 
священник Якобкэттер превозносил победы немецкого оружия, заявляя, что "на нас 
почиет Дух Божий". Антанта платила германским, австрийским и османским "борцам 
за веру" той же монетой: пропаганда союзников твердила, что с их стороны война 
ведется за "высшие ценности христианской морали", в защиту демократий. Когда 9 
декабря 1917 г. войска Англии заняли Иерусалим, ее печать выразила особую 
радость: "Вновь христиане владеют святым градом. Для миллионов богобоязненных 
верующих эта победа означает великое свершение, более важное, чем рождение и 
уничтожение наций". 
      Победа Великой Октябрьской социалистической революции, открывшая эру 
всемирного торжества социализма, нанесла удар по крестоносным доктринам как 
идеологическому обоснованию межимпериалистических конфликтов. 
      
      Под влиянием Октября в мире поднялась могучая волна революционного 
движения. Отныне на передний план в империалистической пропаганде выступил 
"крестовый поход против большевизма", иначе говоря, прикрываемая перекроенной 
на новый лад крестоносной фразеологией борьба правящих кругов 
империалистических держав против первого в истории социалистического 
государства, против международного рабочего, коммунистического и 
национально-освободительного движения. 
      Победа свободолюбивых народов во второй мировой войне, победа, в которой 
решающую роль сыграл Советский Союз, изменила соотношение сил в мире в пользу 
социализма. Образовалась и стала крепнуть мировая социалистическая система, 
ставшая главным фактором мирового революционного процесса. Вступило в полосу 
небывалого размаха освободительное движение ранее угнетенных империализмом 
народов Азии, Африки и Латинской Америки. 
      В цитаделях империализма развернулись мощные битвы рабочего класса, 
сплотившего вокруг себя все демократические силы, против всевластия монополий. 
В этой обстановке реакция вновь обратилась к крестоносной идеологии. Лозунги 
"крестового похода" стали отягощаться добавочной "нагрузкой" - призывами 
противодействовать угрозе "коммунистической агрессии" и защищать "единство 
Запада": последнее возводилось к эпохе Крестовых походов, представлявшихся и 
поныне представляемых чуть ли не прообразом западноевропейской интеграции. 
      В наши дни политический климат на земном шаре существенно изменился. 
Миролюбивые силы борются против разжигания ненависти между народами, против 
изжившей себя политики Крестового похода. 
      
      Однако она [идея Крестового похода] еще имеет своих сторонников в 
реакционных империалистических кругах. Подлинная история Крестовых походов 
показывает несостоятельность идеализации этих войн, беспочвенность любых 
попыток использовать заржавленные мечи и доспехи средневековых крестоносцев 
ради поддержания политических предрассудков, в ущерб делу укрепления мира и 
углубления международной разрядки. 
      ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА 
      1. Излагая ниже историю Крестовых Походов, в которых принимали участие 
как нормандцы из Южной Италии и Сицилии, так и норманны из скандинавских стран, 
мы, чтобы избежать необходимости многократных терминологических уточнений, 
будем обозначать тех и других традиционным понятием "норманны". 
      2. По выражению немецкого историка К. Эрдмана, Альфонс VI "не был 
передовым борцом за христианскую религию": призывая на подмогу французских 
рыцарей (после разгрома при Залакке), "он даже угрожал и случае их отказа 
перейти в ислам". 
      3. Стоит отметить, что уже в XVIII в. кардинал Просперо Ламбертини, 
ставший затем папой Бенедиктом XIV (1740-1758), официально отверг подлинность 
антиохийского святого копья. 
      4. Здесь и в других аналогичных случаях мы пользуемся терминами 
"Константинопольская империя" и "Греческая империя", широко применяемыми 
латинскими хронистами для обозначения Византии. 
      5. Профессор Сидней Пэйнтер из американского университета Джона Гопкинса 
писал: "Немногие военные предводители в истории столь труднодоступны для 
понимания, как Ричард Львиное Сердце. В качестве воина он был близок к 
безрассудству, отличался невероятной отвагой и был исполнен смелости, а как 
командир он был умным, осторожным и расчетливым. Он совершенно беззаботно мог 
рискнуть собственной жизнью, но ничто не могло убедить его подставить свои 
войска больше того, чем это было абсолютно необходимо", и далее в том же духе. 
См.: S. Painter. The Third Crusade. A History of the Crusades. Vol. 2. The 
Later Crusades. 1189-1311. Madison Milwaukee - London. 1969, с. 73. 
      6. Некоторые историки считают, будто дож Энрико Дандоло направил 
крестоносцев на Константинополь в 1202 г. в отместку за "константинопольскую 
баню" 1182 г. Это мнение неверно: венецианцы не были сколько-нибудь 
пострадавшей стороной во время погрома, обрушившегося на латинян в майские дни: 
в то время венецианцев. как установил советский ученый Н.П. Соколов, просто не 
было в Константинополе. 
      7. Впрочем, в литературе высказывалась и иная, идущая вразрез с 
общепринятой точка зрения: по мнению Н.П. Соколова, венецианцам было гораздо 
выгоднее направить крестоносцев в Египет, чем куда-либо еще, поскольку торговая 
деятельность республики св. Марка в этой стране была связана с различными 
ограничениями. Мало того, ученый, апеллируя к последующему историческому опыту, 
т.е. поступая вразрез с требованиями элементарного историзма (события XIV-XV вв.
 показали, пишет он, чт