Крестовые походы на Восток длились без малого двести лет - с конца XI до 
последней трети XIII в. Это были войны главным образом рыцарства. Свое название 
они получили оттого, что их участники, снаряжаясь воевать против мусульман 
(турок и арабов), прикрепляли к одежде - на грудь или плечи красного цвета 
матерчатый знак креста, символизировавший религиозные побуждения, цели и 
намерения воинов: освободить от власти иноверцев Палестину, в представлениях 
христиан - Святую землю, ибо там, согласно евангельским рассказам, родился, жил 
и был распят на кресте Иисус Христос, основатель христианской религии. 
      При этом понятие "Крестовый поход" современникам было вовсе не ведомо. В 
средние века такая война обозначалась другими терминами - peregrinatio 
(странствование), expeditio (поход), iter in Terram sanctam (путь в Святую 
землю), "заморское странствование", "путь по стезе господней". Формула 
"Крестовый поход" родилась уже на рубеже нового времени. Во Франции, видимо, 
первым ее употребил придворный историк Людовика XIV - Луи Мэмбур, прямо 
назвавший свой труд на эту тему "История крестовых походов" (1675 г.); в 
Германии, как полагают, выражение "Крестовый поход" идет от знаменитого 
просветителя Ф. Лессинга. 
      Правильно ли, однако, думать, что Крестовые походы в самом деле всегда и 
для всех имели только те цели, которые в них провозглашались? А если нет, то в 
чем же подлинные причины беспрецедентного - по размаху и продолжительности. - 
конфликта средневекового Запада с Востоком? Чем были обусловлены агрессивные 
устремления феодалов Западной Европы в конце XI в.? Какую роль сыграли в 
тогдашней ситуации христианская религия, владевшая там умами и душами, и 
католическая церковь, являвшаяся интернациональным центром феодальной системы? 
Как складывались взаимоотношения католического Запада, с одной стороны, и 
православного и мусульманского Востока - с другой? Рассмотрение этих трех групп 
вопросов в их внутренней связи позволит нам понять исторические предпосылки и 
глубинные истоки "священных войн" европейского рыцарства на Востоке. 
      1.1. Смутные времена 
      В XI в. в странах Западной Европы окончательно утвердился 
феодально-крепостнический строй. В то же время стали появляться и расти города, 
а вместе с ними начали постепенно развиваться и крепнуть торговые сношения - не 
только между городом и ближайшей к нему сельской местностью, но и в более 
широком масштабе: между западноевропейскими (в особенности южнофранцузскими и 
итальянскими) купцами и купцами таких средиземноморских стран, как Византия, 
Египет, Сирия. Натуральное хозяйство, которое прежде целиком определяло 
экономический облик деревенского Запада, теперь мало-помалу отступает. В жизнь 
феодального общества - и крепостного крестьянства, и рыцарства, жившего плодами 
его труда, - все более властно вторгаются деньги. В связи с этим изменились 
уровень и структура практических потребностей обоих классов. Раньше феодалы 
довольствовались натуральным оброком и барщиной крепостных-сервов. С появлением 
городов, с развитием торговли аппетиты феодальных сеньоров выросли: они 
сделались требовательнее - с каждым годом увеличивали поборы, кое-где уже 
вводили денежные платежи вместо натуральных оброков, что было крайне 
обременительно для крестьян. При взимании повинностей феодалы чинили полный 
произвол. И без того жившее в бедности крепостное крестьянство в значительной 
своей части едва не переступало грани нищеты. 
      Немаловажным фактором обнищания деревни служили беспрестанные внутренние 
войны, которые повсюду велись в Х-XI вв. на Западе. В то время страны Европы 
зачастую становились жертвой неурожаев, всякого рода стихийных бедствий. Голод 
принимал временами невероятные размеры. Дело доходило до людоедства; о случаях, 
когда поедали тела мертвецов, упоминает, например, монах-хронист Радульф Глабер.
 Особенно частым гостем деревни голод стал в конце столетия - в ту тяжелую пору,
 которую историки назвали "семь тощих лет". Они непосредственно предшествовали 
Крестовым походам. Из года в год в хрониках и анналах скупо перечисляются 
приблизительно одни и те же сведения. 1089 год монах Сигберт из Жамблу называет 
"чумным": эпидемия "огненной чумы" (спорынной болезни), возникавшей обычно в 
неурожайные годы, принесла мучительную смерть многим жителям Лотарингии, а 
многих других превратила в калек. В том же году в Северной Германии и в 
Брабанте разразились землетрясения: местами реки вышли из берегов, о чем 
сообщалось в анналах монастыря св. Якова и в других хрониках. Сигберт из Жамблу 
сетовал на увеличение в 1090 г. бесплодия почвы и выражал опасения по поводу 
"постепенно надвигающегося голода". Немецкий хронист Эккехард из Ауры писал о 
страшной болезни, которая поразила и людей и скот в 1092 г. Причинами ее были 
голод, нехватка продуктов питания и кормов, явившиеся результатом неурожая, в 
свою очередь вызванного весенними холодами. 1 апреля выпал снег; мороз и лед, 
по словам Бернольда Сен-Блезского, были словно зимой. В 1093 г. - бури и 
непогода в Англии: весной - наводнение, зимой - колючий мороз; все посевы 
вымерзли. В том году в Германии был собран низкий урожай. Немцы голодали. 
      Рассказывая о достопримечательных событиях 1094 г., многие хронисты 
отмечали массовую смертность как следствие повальной эпидемии, охватившей 
разные страны. В Регенсбурге за 12 недель скончалось 8,5 тыс. жителей; в некоем 
селении за шесть недель умерло 1,5 тыс., в другом - 400 человек. Из Германии 
эпидемия перекинулась во Францию, Бургундию и Италию. Обильные осадки снова 
нанесли сильный урон урожаю. В нидерландских землях наводнения продолжались с 
октября 1094 по апрель 1095 г. В Южной Франции и отчасти в Германии голод было 
затих, но в Северной Франции и в Англии разразился с новой силой. Нормандский 
монах-хронист Ордерик Виталий (писавший, правда, уже в XII в., но опиравшийся 
на свидетельства очевидцев, многочисленные документы и житийную литературу 
боле