стоятель требовал от монахов работы до полного утомления, так, чтобы они 
засыпали на пути к молитве; они должны были вставать на работу рано, не 
выспавшись, и даже больных братьев он заставлял молотить.
   Франки. 500–700 гг. Гораздо более еще, чем в Италии, огрубело население в 
Галлии. Здесь водворились самые свирепые и воинственные германцы, франки. В 
северо-восточном углу Галлии они сели в особенно большом числе, местами сплошь. 
Страна стала называться по их имени Францией, и это название распространилось 
потом на всю землю до океана, Средиземного моря и Пиренейских гор.
   Франки поражали своим способом боя. Они бросали во врага длинный 
двухсторонний топор, предварительно быстро завертевши его; в небольшое ушко на 
боку была вделана веревка, за которую можно было оттянуть топор назад, если он 
не достигал цели. Затем они бросали дротики, у которых на наконечнике или 
рукоятке были крючки; дротик зацеплялся за щит или доспех врага и, тащась по 
земле, тяжестью своей давил его; франк делал скачок за своим оружием, 
становился на его край ногой и пригибал противника. Римляне описывают огромный 
рост, сильные мускулы и своеобразную одежду этих воинов: вместо шапок у них 
медвежьи и буйволовы головы; ноги обтянуты конской кожей.
   Франкский вождь Хлодвиг, современник Теодориха, захватил почти всю Галлию. 
Он принял со своим народом христианство от католического епископа; но и сам он 
и его франки оставались дикими и суровыми людьми. Хлодвиг умел одушевлять свой 
народ, но он был хитер и жесток. У франков были еще другие короли, кроме него; 
он их устранил, подсылая тайных убийц или подговаривая народ к восстанию: один 
был убит за трусость, другого, старика, он предложил убить его сыну, а потом 
разделался с сыном будто бы в отмщение за отца. Под конец Хлодвиг громко 
жаловался, что он одинок и не имеет родства; но это была только уловка, чтобы 
узнать, не скрываются ли еще где-нибудь родственники, и убить их.
   По смерти Хлодвига страну разделили его дети. В течение 300 лет короли у 
франков были лишь одной его семьи; они назывались Меровинги, т. е. потомки 
сказочного Меровеха; за ними осталось старинное языческое преимущество – 
длинные, нестригшиеся волосы, в которых видели особую силу.
   Меровинги дробили много раз королевство по своему усмотрению, менялись 
владениями, отнимали их друг у друга. Они захватили прежние императорские 
поместья и много богатств, особенно в церквах. Но они не имели прочных столиц и 
не жили в городах. Они переезжали из одного большого поместья в другое вместе 
со своими многочисленными свитами, проживая в каждом по два, три месяца, пока 
не уничтожались все заготовленные на месте запасы. В этих поместьях жили 
оружейники, кожевники, ткачи, работавшие на короля, на его дом и свиту; здесь 
были работницы, тонко вышивавшие одежды шелками и золотом, и тут же пряли лен и 
шерсть.
   Торговля ослабела: только какие-нибудь диковинные и редкостные вещи, 
драгоценные камни, пряности, духи привозили с моря сирийские и еврейские 
торговцы. Эти торговцы не имели лавок по городам: они были ходебщиками и 
перевозили товар на мулах или в повозках от поместья к поместью, от одной 
переправы к другой. С упадком торговли стало меньше сведений о других краях: 
только изредка и случайно доходили теперь в Галлию известия, например о 
восточно-римских областях, о Греции, Египте. Запад Европы точно оторвался от 
других стран. Люди перестали интересоваться остальным миром.
   Короли франков стали гораздо богаче и сильнее, чем были старые вожди у 
прежних странствующих германских племен. У них кормилось, им служило множество 
людей германского и туземного, романского происхождения. У любого помещика они 
могли захватить, что им нравилось. Но их власть никак нельзя сравнить ни с 
властью римских императоров, ни с властью современных нам европейских государей.

   Король не знал, что делается в разных частях страны: он не мог заставить 
жителей платить ему подать. Споры и тяжбы решались помимо него: в каждом округе,
 который по старогерманскому обычаю назывался сотней, народ собирался на сходку 
под председательством выборного сотника, а приговор составляли старейшины. 
Король не мог самовольно собрать всех воинов и повести их на войну. Общие дела 
по-прежнему решала большая сходка всех воинов. Они сходились раз в году весною; 
это мартовское поле было вместе с тем смотром их оружия. Помимо согласия общей 
сходки король мог вести на войну только своих лендов (Leute, люди). Это были 
его личные слуги или товарищи или отдавшиеся под его покровительство: он 
старался привлечь к себе как можно больше таких людей, они либо кормились при 
его дворе, за его столом, либо получали из его поместий в награду участки земли.

   Большие поместья с рабами и крепостными, как были во время Римской империи, 
остались и теперь. Только некоторые из романских помещиков были согнаны 
франками. Сам король со своим двором жил как крупный помещик.
   Суд. Варвары принесли свои судебные обычаи. В случае убийства родственникам 
позволялось мстить родству убийцы. Месть можно было заменить выкупом, но выкуп 
не похож на наш штраф; часть его платилась судье за труд, а часть шла родству 
потерпевшего. В выкуп оценивалась не человеческая жизнь вообще, а важность или 
сила человека. За убитого свободного надо заплатить больше, чем за раба; за 
германца больше, чем за туземца; за человека королевской свиты больше, чем за 
простого человека. Убийство епископа было оценено так: надо сделать свинцовую 
рубашку по росту убитого; убийца платит родственникам убитого, или королю, или 
народу столько золота, сколько весит эта рубашка. Поджигателя, вора, 
подкопавшегося под дом, можно было убить без всякого выкупа. За увечье, за 
отрубление руки, пальца, носа, уха, прокол глаза и другие раны положены были 
точно вычисленные суммы выкупа.
   Спорные дела решались или поединком на оружии – противники, как гл