е, 
который водружался в середине вотчины. Помещик становился их "господином". 
Колону уже нельзя было уйти на другое место: он считался за помещиком как 
должник, обязанный отработать по условию; он обратился в такого же крепостного 
человека, каким был и раб, посаженный на землю. Дети крепостного тоже 
принадлежали вотчине и вырастали крепостными. За попытку ухода крепостного 
наказывали как преступника.
   Помещик стал входить во все его дела: он разбирал споры между крепостными, 
точно его поставили над ними судьей; запрещал крепостному брать жену из другого 
звания и даже из другого места, чтобы крепостные не отвыкали от обязанной 
работы; назначал для вотчины жреца и требовал, чтобы все люди в округе были 
одной веры. В вотчине открывали два раза в неделю рынок, чтобы крепостным не 
надо было ездить в город.
   Императоры не мешали этому: у них были громадные поместья во всех провинциях 
и множество своих крепостных. Они требовали только, чтобы помещики отвечали за 
своих крепостных; помещики должны были смотреть, чтобы с крепостных исправно 
шла подать и чтобы из них набиралось нужное число рекрутов.
   Господа. Крупные помещики стали точно государями, каждый в своей округе. Их 
большие дворы были часто обведены рвом и стеной и превращены в настоящие замки. 
Они могли отбиваться от нападений варваров собственными силами. Многие люди 
отдавались под их покровительство, сами записывались в их крепостные; так 
поступали, например, городские торговцы, чтобы уйти от тяжелых городских 
повинностей. Такой "могучий" владетель, "господин", окруженный множеством 
крепостных слуг и зависимых людей, не пускал к себе чиновников, нередко подолгу 
не платил подати, захватывал кругом своего владения все, что ему нравилось.
   Чужие обычаи в империи. До Траяна не только оружие римлян, но также и речь, 
вера, обычаи всюду подвигались вперед. 100-–200 лет спустя, обратно, все 
римское стало отступать назад. По краям империи село множество варваров; 
латинская речь местами исчезла, местами огрубела и исказилась. Особенно войско 
потеряло прежний римский характер. Римские боги большею частью были забыты в 
войске.
   К солдатам переходила вера врагов империи: так, например, среди них многие 
стали чтить персидского бога Митру. Алтари Митры, небольшие храмы его, 
представлявшие подобие пещеры, занесены были солдатами далеко на север, к Рейну 
и Дунаю. Митра – бог солнца, "непобедимый", побивающий своей палицей бога 
смерти и духов мрака. Он провожает души в подземный мир и дает им избавление от 
загробных мучений. Но чтобы стать под покровительство Митры, надо пройти через 
тяжелые испытания, "казни": выдержать долгое лишение пищи, бичевание, пролежать 
несколько дней на снегу, потом на гвоздях, пройти разные ужасы, бег среди 
обнаженных мечей, сидение в темном затворе и т.д.; если посвящаемый выказывал 
твердость, его принимали в общину, объявляли воином Митры и награждали мечом и 
венцом.
   Иноплеменники, потомки варваров, добирались до важных должностей, получали 
начальство над легионами, становились императорами по выбору солдат. Так 
появились в Риме императоры из африканцев, сирийцев, галлов*.
    * Этот период получил название – правление "солдатских" императоров. Одним 
из них был Максимин, горный пастух, уроженец Фракии, начавший службу рядовым 
солдатом.
   
   Диоклетиан, около 300 года. Несколько энергичных императоров, большею частью 
родом из Иллирии, поправили военные дела империи. Они опять загородили границу 
от варваров на севере; на востоке они остановили персов. Самым замечательным из 
этих императоров был Диоклетиан.
   Диоклетиан видел, что одному невозможно всюду поспеть: лучше было поделиться 
властью и нескольким императорам действовать сообща, но в разных местах. 
Диоклетиан сам назначил себе трех товарищей: они получили все титулы, почет и 
власть (285 г.). Все четыре императора выбрали себе столицы далеко от Рима, 
поближе к границе, где было теперь так много дела: главный сотоварищ 
Диоклетиана – в городе Милане, близ альпийских проходов, а сам Диоклетиан – 
близ пролива Босфорского, ведущего в Черное море, в Никомедии; остальные два – 
у Рейна и на Нижнем Дунае.
   Все больше и больше исчезали старинные римские обычаи и порядки. В 
провинциях давно чтили императора как бога. Теперь он стал держать себя как 
земное божество.
   При Диоклетиане вошли в обычай пышные выходы и приемы императора, земные 
поклоны перед ним; он появлялся в длинной одежде первосвященника, на голове 
была жреческая белая повязка, усеянная жемчугами. Когда рисовали его 
изображение, кругом головы делали сияние или венец расходящихся лучей. В 
грамотах, на памятниках государя прозывали святейшим, непобедимейшим; говорили, 
что он – видимый, воплощенный бог, что он – живой закон на земле. Все, что его 
окружало, получало священный характер. Его министрам было поручено управление 
"священным дворцом" и "священной спальней", раздача "священных милостей".
   Император уже более не делился властью с сенатом, как при Августе. Он не 
считался уполномоченным от народа; он был правитель по божественному закону. К 
этой власти более всего подходило греческое слово монархия, что значит 
правление государя, ничем не ограниченного в своей воле.
   Множество чиновников было поставлено по областям, чтобы поддерживать порядок,
 собирать подати, принимать поставки хлеба и других предметов на войско и на 
двор. Другие чиновники были назначены, чтобы смотреть за первыми и раскрывать 
злоупотребления; а еще новый состав чиновников находился в столице, вблизи 
императора; эти принимали счета, донесения и известия и соста