утреннюю глубину?
     КУ: Здесь к работе подключается интерпретация. Все правосторонние пути 
предполагают участие восприятия, а все левосторонние пути предполагают участие 
интерпретации.
     И для этого есть простая причина: поверхности можно увидеть, но глубину 
следует уже интерпретировать. Когда мы с вами говорим, вы не просто смотрите на 
некоторую поверхность, некоторое улыбающееся лицо, некоторый эмпирический 
объект. Вы хотите знать, что происходит внутри меня. Вы не только наблюдаете за 
тем, что я делаю, вы также хотите знать, что я чувствую, что я думаю, что 
происходит внутри меня, в моем сознании.
     Поэтому вы задаете мне какие-то вопросы, получаете ответы и пытаетесь 
интерпретировать то, что я имею в виду. В каждом предложении вы должны 
интерпретировать его значение. Что же он имеет в виду под этим? О, я понимаю, 
вы имеете в виду вот это. И так далее.
     И нет никакого другого способа, кроме интерпретации, достигнуть моей 
глубины. Мы должны говорить, и вы должны интерпретировать значение разговора. 
Это совершенно неизбежно. И даже если бы вы были великим экстрасенсом и могли 
бы полностью читать мои мысли, то вам все равно пришлось бы еще выяснить 
значение моих мыслей, все равно пришлось бы еще проинтерпретировать то, что вы 
прочитали.
     В: Это очень отличается от пристального монологического взгляда.
     КУ: Да, интерпретация полностью отличается от наблюдения за некоторыми 
поверхностями с определенным положением. Глубина не сидит на поверхности и не 
ждет, чтобы ее заметили! О глубине необходимо говорить, и этот разговор должен 
интерпретироваться.
     Именно поэтому все на левой половине рисунка 5—2 нуждается в некоторой 
интерпретации. И интерпретация — это единственный способ, которым мы можем 
понять глубину друг друга. Так что у нас есть очень простое различие между 
правым и левым путями: поверхности можно увидеть, а глубина должна 
интерпретироваться.
     В: Это очень точное различие!
     КУ: Да. И именно поэтому, как мы увидим далее, правый путь всегда 
спрашивает: «Что оно делает?», тогда как левый путь всегда спрашивает: «Что это 
означает?»
     Это необыкновенно важно, потому что здесь перед нами предстают два 
совершенно разных подхода к сознанию и к его пониманию. Оба пути являются 
одинаково сильными способами познания, но они должны быть тщательно 
уравновешены и объединены. И это, в свою очередь, определит наше приближение к 
более высоким стадиям эволюции сознания, как в индивидуальном, так и в 
коллективном развитии, их уравновешивание непосредственно связано с нашим 
духовным развитием.
     Мы имеем дело, если можно так сказать, с правой и левой руками Бога, или с 
двумя способами проявления Духа в мире.
    
    
    Что означает этот сон?
    
     В: Возможно, вы приведете некоторые примеры этих двух путей? Начнем с 
психологии.
     КУ: Психоанализ в основе своей является левосторонним, или 
интерпретативным, подходом, а классический бихевиоризм — правосторонним, или 
эмпирическим. В психоанализе обо всем говорит название главной книги Фрейда 
«Толкование сновидений». Сон — это внутренне событие. Он состоит из символов. 
Эти символы можно понять только путем интерпретации. Что же означает сон? Одно 
из открытий Фрейда заключалось в том, что сон не случаен, наоборот, он содержит 
скрытый смысл, который можно проинтерпретировать и понять.
     Поэтому самым простым обобщением метода Фрейда можно считать фразу 
«разговор, то есть диалог излечивает»! Диалог, а не монолог, означает, что мы 
должны научиться глубже и адекватнее интерпретировать свою глубину. Нас 
наводняют симптомы, такие как нервозность или желание, которые захватывают наше 
сознание. Почему я так подавлен? Каковы причины и смысл этого состояния? И 
поэтому в курсе психоанализа я учусь смотреть на свои сны, симптомы, 
беспокойство, желания так, чтобы они имели смысл. Я учусь интерпретировать их 
так, чтобы они проливали свет на мое внутреннее состояние.
     Возможно, я найду внутри себя тайную злость на потерянного отца, и эта 
злость проявляется как депрессия. Я бессознательно неправильно интерпретировал 
этот гнев как депрессию. И поэтому во время терапии я учусь интерпретировать 
эту депрессию более правильно, то есть учусь переводить «печаль» как «безумие». 
Я вступаю в контакт с этим раздраженным фрагментом своей глубины, который я сам 
пытался от себя спрятать, неправильно его интерпретируя и отвергая.
     И чем более точно я представляю себе свою глубину, тем больше я могу 
видеть, что «печаль» действительно является «безумием», и тогда симптомы 
становятся легче, а депрессия проходит. Я более точно интерпретирую свою 
глубину, и поэтому глубина перестает нападать на меня в форме болезненных 
симптомов.
     В: Значит, это пример интерпретирующего подхода левой стороны для 
индивидов. Это подход из верхнего левого сектора.
     КУ: Да. И это относится не только к психоанализу. Все виды «излечения при 
помощи разговора», от когнитивной терапии, межличностного общения и юнговского 
психоанализа до гештальт-терапии и анализа через взаимодействие, основаны 
только на этом принципе, а именно, на попытках найти более адекватную 
интерпретацию внутренней глубины. Более точный способ поиска значения моих снов,
 симптомов, манеры поведения, жизни, моего существа в целом.
     Моя жизнь — это не просто ряд объективных событий, разложенных передо мной 
наподобие камней, имеющих точное местоположение, на которые я должен смотреть, 
пока не увижу их поверхности более ясно. Жизнь включает в себя ряд субъективных 
состав