которых глубоко засекреченное посещение публичного дома было не самым тяжким из 
всех вероятных.

Но совсем по-другому вели себя представители уже окрепшей крупной буржуазии, 
которые в открытую игнорировали моральные ценности патриархальной семьи.

Это был довольно тревожный симптом, на который, конечно же, не обратило 
должного внимания традиционно беспечное дворянство: этим людям уже мало было 
обладания экономической свободой, поэтому, обретя свободу моральную, они 
неизбежно будут стремиться к свободе политической, а далее — к захвату власти. 
Есть категории людей, которым нельзя позволять подниматься с колен, даже если 
они обладают богатствами Креза, нельзя и все тут. И нужно устоять против всех 
их соблазнов, потому что расплата за такое небескорыстное мягкосердечие 
попросту страшна: это и экологические катастрофы, и мировые войны, и прочие 
прелести нынешнего бытия, такие, например, как международный терроризм, корни 
которого нужно искать в освоении рынков сбыта, дешевой нефти и т.д.

Люди, которые исповедуют только выгоду, крайне опасны. Возможно, они — посланцы 
Сатаны, не знаю, но твердо знаю одно: это люди низкие. Я безоговорочно верю 
Конфуцию, а потому не сомневаюсь в том, что многие беды Истории порождены 
неуемной алчностью.



КСТАТИ:

«Жадного деньги возбуждают, но не удовлетворяют».

Публилий Сир



А беспечное дворянство сделало своим культом рафинированное наслаждение, 
которое не могли предоставить проститутки. Время повелело возродить институт 
античного гетеризма.

Гетера, как и в греко-римские эпохи, становится предметом роскоши. Она 
приравнивается к экзотическому зверю, которого окружают заботой и лаской. Ей 
дарят драгоценности, роскошные особняки и кареты, в ее честь устраиваются 
пышные приемы.

Так возродился забытый в средневековье тип свободной образованной женщины, 
которая могла своей рафинированностью и красотой заработать достаточное 
количество средств, чтобы из бесправной рабыни превратиться во всевластную 
госпожу.





Эпоха Возрождения вывела на сцену гетеру нового образца — высшего класса 
кокотку, расположения которой добивались самые богатые и могущественные люди, и 
не столько из примитивной похоти, сколько из соображений престижа.

Пьетро Аретино, большой знаток этой стороны бытия, описал несколько наиболее 
характерных типов итальянских кокоток. Например, наиболее знаменитая из них, 
Вероника Франко, принимала в своем роскошном будуаре всю родовую и 
интеллектуальную аристократию не только Италии, но и, пожалуй, всей Европы.

Другая «интеллектуальная куртизанка», по словам Аретино, сочиняла стихи и 
читала в подлинниках латинских философов.

О третьей кокотке, Лукреции, он пишет следующее: «Она похожа, по-моему, на 
Цицерона, знает всего Петрарку и Боккаччо наизусть, а также множество 
прекрасных стихов Вергилия, Горация, Овидия и многих других поэтов».

Но все это было не более чем выполнением профессиональных требований, подобно 
тому как наши современные шлюхи изучают иностранные языки, информатику и 
правила этикета.

Время не вернуть, и кокотка эпохи Ренессанса уже не могла стать тем, кем была 
античная гетера, если все же судить не только по сугубо внешним показателям. 
Изменилась глубинная суть этого явления, и прежде всего потому, что изменилось 
содержание законного брака. В господствующих классах жена уже перестала быть 
простой производительницей наследников, как это принято было в Греции. Она 
превратилась в предмет роскоши, к тому же достаточно своевольный и развращенный,
 что уже само по себе наносило сокрушающий удар по гетеризму эпохи Возрождения.

К концу этой эпохи кокотка заняла не слишком достойное положение некоего 
суррогата, и со всеми вытекающими отсюда последствиями. Пресыщенным