в протестантизме, христианин и в то же время — гуманист, то есть крайне 
парадоксальная личность, не воспринимаемая таковой…

Он писал: «Думаю, никакой беды в том не было бы, если бы высшее духовенство, 
эти наместники Христа на земле, попытались бы подражать Ему в своей 
повседневной жизни, исполненной тяжких лишений и труда, не так ли?» И тут же 
отвечал самому себе: «Оно-то так, но тогда ведь тысячи писак, блюдолизов… 
сутенеров останутся без работы…»

И в то же время он издает «Новый Завет» на греческом языке, написав в 
предисловии: «Я хочу, чтобы каждая женщина могла читать Евангелие и Послания Св.
 Павла. И пусть эти произведения будут переведены на языки всех народов, чтобы 
их понимали не только шотландцы и ирландцы, но и турки и сарацины…»

И в то же время это был великий пересмешник, мудрый шут, без язвительных тирад 
которого невозможно было бы осознать все безумие нашего мира.



КСТАТИ:

«Лишь одним дуракам даровано уменье говорить правду, никого не оскорбляя».

Эразм Роттердамский



Эту тему по-своему развивает другой знаменитый персонаж Возрождения — 
Фрэнсис Бэкон,лорд Веруламский (1561—1626 гг.), который заявил в присутствии 
членов королевской фамилии: «Не может быть двух более счастливых свойств, чем 
быть немножко глупым и не слишком честным». Сын лорда-хранителя печати, он 
получил прекрасное образование и стал одним из самых известных политических 
деятелей своего времени.

В 1613 году он назначается генеральным прокурором Англии.

В 1617 году Фрэнсис Бэкон — лорд-хранитель большой государственной печати. В 
том же году — лорд-канцлер.

Он поддерживал дружеские отношения с лордом Эссексом, фаворитом королевы, 
умницей и эрудитом, оказавшим большое влияние на совершенствование научного 
знания Бэкона. Правда, когда блистательного лорда Эссекса неожиданно для всех, 
в том числе и для него самого, обвинили в государственной измене, Фрэнсис Бэкон 
не только не вступился за него, но

еще и выступил в качестве главного государственного обвинителя на судебном 
процессе.

Меня бесят аргументы самоуспокоенных людишек по таким поводам:

«А что же, — говорят они, — ему оставалось делать? Как-никак, генеральный 
прокурор (или лорд-канцлер). Служба такая, ничего не попишешь… Тут, брат…» Да 
нет такой службы, ублюдок, которая вынуждает быть вероломным, коварным, 
жестоким, беспринципным и т.д. Нет такой службы. Накануне судебного заседания я 
на месте Бэкона поехал бы на охоту и сломал ногу, неудачно упав с лошади или 
сотворил что-то иное, если уж невозможно было пойти в открытую против 
«генеральной линии». Всегда можно что-то придумать, чтобы не стать негодяем. 
Мне как-то рассказывал знакомый военный прокурор, что в свое время парни, 
которые действительно не желали участвовать в Афганской войне (и у которых 
хватало должной решимости), совершали не слишком тяжкие уголовные преступления, 
за которые их приговаривали к различным срокам наказания — с отбытием его в 
Союзе…



КСТАТИ:

Анекдот афганских времен. Военкомат. Призывники уже в автобусе, который 
отправляется на вокзал. Пожилая женщина кричит из толпы провожающих:

— Сереженька! А куда же писать-то тебе?

— В плен, мама! В плен!



Так что Фрэнсис Бэкон мог избежать этой гнусной ситуации. Но, видимо, не счел 
нужным. Однако ничто не проходит бесследно. Через несколько лет, в 1621 году, 
Англия испытала тяжелый финансовый кризис. Король Иаков I созвал парламент и, 
чтобы разрядить накаленную атмосферу, указал на козла отпущения, на виновника